Книга Жениться по любви, страница 69 – Хильдур Бок

— Травницы ходят в Чёрный лес за редкими травами,— задумчиво сказал Ламберт. — Раньше, я слышал, дриады разрешали там охотиться, но требовали плату натурой, а мальчишек потом приносили отцам. Растить остроухое отродье мало кому хотелось, поэтому понемногу народ вообще перестал соваться в Чёрный лес, но потомки тех полукровок остались, конечно. Это я про кровь фейри, — пояснил он.

— Я поняла, — кивнула Каттен.

Она устало присела на край кровати, сложив натруженные, но всё равно изящные нервные руки на коленях, и Ламберт представил себе, что подумал командир гарнизона, лишившийся такого лекаря, про жрецов, запретивших лечить раненых магией. Ни одного пристойного слова на ум как-то не приходило, хоть и грешно вроде бы крыть служителей Девяти площадной бранью. Да Империя придёт и голыми руками возьмёт таких придурков, неужели непонятно?!

— Жену только не ругайте, что приехала, — сказала Каттен. — Она тут воды нагрела, своими ручками посуду перемыла, попросила вашего помощника завтра с утра послать парней по ближайшим деревням за какой-нибудь вдовицей, чтобы кухарничала, сидят теперь с сирой Симоной кур ощипывают, чтобы раненых свежим куриным супчиком накормить… Повезло вам с супругой, сир Ламберт, а вы не цените.

— Я не ценю? — возмутился тот.

— Ну, я вот ни разу не слышала, чтобы вы её похвалили. Неужели совсем не за что? Или настолько обидно, что она в постели не желает притворяться, аж все достоинства меркнут?

— Каждый должен делать то, что должен, — припомнил Ламберт покойного отца.

— Так, — кивнула Каттен на слова, которые тоже вполне годились для девиза баронов Волчьей Пущи. — А многие делают?

Ламберт неопределённо хмыкнул и очень осторожно, без резких движений, встал, чтобы взять одну из привезённых женой бутылок.

— Будете? — спросил он. — Я помню, что вы легко пьянеете, но сира Фрида что-то говорила про красное вино, которое и магам полезно при истощении.

— Красное? — Каттен слегка сощурилась, рассматривая бутылку и этикетку на ней. — Ого, «Кровь виверны»! Ничего себе.

— Оно дорогое?

— Ещё какое, его же с того берега Абесинского моря везут. На мой вкус, специй в нём многовато, но кому-то именно это и нравится.

Ламберт откупорил бутылку и с любопытством плеснул в стакан не то что тёмно-красного, а почти коричневого, как переспевшаявишня, вина. Запах и правда был пряным и довольно резким, но Ламберту, пожалуй, понравился. А вот что вино настолько сладкое — не очень. Разве что горячей водой его разводить, чтобы греться с мороза.

Каттен не стала ломаться, тоже взяла стакан и принялась цедить по глоточку, согласившись, что для глинтвейна или для соуса было бы идеально, а пить просто так… действительно слишком сладко. Хотя после каждого глотка язык и горло обжигает специями. На любителя, в общем. Как, в сущности, любая выпивка — кому ликёр, кому изысканная кисленькая ерунда, кому «Пламя глубин».

Ламберт смотрел, как она пьёт, как подрагивает белое-белое, словно вообще солнца не знало, горло в расстёгнутом вороте, и опять томился от желания пройтись губами, а лучше зубами, чуть-чуть, не до боли, а в шутку (или утверждая своё главенство?) прихватывая эту тонкую белую кожу. И прижаться губами к ложбинке между ключицами, ловя биение пульса. И обнять эту несносную кошку, и держать крепко, чтобы не вырвалась… как будто кошку можно удержать, если она сама не захочет остаться у тебя на руках! Принесло же дорогую супругу вместе с нею. Назад Елену на ночь глядя не отправишь, а пристраивать куда-то, в то время как сам делишь постель с целительницей… Ничем она не заслужила такого обращения.