Книга Жениться по любви, страница 46 – Хильдур Бок

— Карта — картой, а живьём всё это увидеть — совсем другое дело, — ответила та. — Буду теперь хоть представлять, куда меня занесло. Или вы подумали, что я для орков шпионю?

— Орки наш берег не хуже своего знают, — буркнул Ламберт. — Гоблины для них шпионят, проныры мелкие, а это такие твари… мясо из похлёбки среди бела дня украдут, а ты об этом узнаешь, когда сядешь обедать, а мяса в котле не окажется.

— Это уж точно, — согласилась Каттен. Она сняла перчатки и, просунув руки под капюшон, растёрла уши — ветер был почти встречный, и мелкий снежок задувало под одежду.

Ламберт подумал, что надо бы ей тоже шапочку подарить, как Елене. Не соболью, понятно — хватит енотовой. С полосатым хвостом на затылке, как местные щёголи носят. Только сразу предупредить, что это просто забота о здоровье такого полезного человека, а то вдруг себя целители лечить толком не могут? Что-то такое Ламберт вроде бы слышал… В смысле, просто тёплая шапка вместо тонкого и неудобного капюшона, а не…

Он удивился, поймав себя на таких мыслях. Не что? Не такой подарочек, за который потом рассчитываться придётся? Да он в жизни не подумал бы с чародейкой связаться. Это не какие-то мажеские штучки? Приворот там… хотя приворот — это у неграмотных деревенских ведьм вроде бы, не у настоящих магистров почтенных гильдий.

— То есть, — весело спросила Каттен, — вы умудрились не заметить, что я с вами внаглую заигрывала с самого приезда?

У неё была очень белая и очень тонкая, как почти всегда у рыжих, кожа. И волосы, кстати, рыжими были… везде. Даже тонкие редкие волоски вокруг неожиданнотёмных сосков. Ламберт поймал себя на совершенно невозможном желании пройтись по ним языком и с негодованием отогнал его: мало того, что в его постели каким-то необъяснимым образом оказалась эта рыжая ведьма, так ещё и мысли лезут в голову совершенно непотребные.

А та лежала, растянувшись, и лениво потирала отчётливо багровеющий на белой-белой коже след зубов. Его, Ламберта, зубов — ухватил он наглую кошку за шкирку зубами, когда уже мало что соображал. И как теперь прикажете одевать бестолочь потеплее? Решит ведь, что это в уплату. Или для того и старалась? Да вроде не похоже.

— А скажите-ка, сир Ламберт, — неожиданно задумчиво проговорила Каттен, накинув на себя угол одеяла: камин догорал, и в комнате становилось ощутимо прохладнее, — ваша супруга часто жалуется на головную боль?

— Моя супруга вообще никогда ни на что не жалуется, — буркнул Ламберт. Он взял бутылку смородиновой наливки, наполнил стакан и подумал, что это, между прочим, чистая правда. Елена никогда не жаловалась. Ни на что и ни на кого. Единственный раз выплеснула то, что накипело, но и тогда это была не жалоба, а… огры его знают. Попытка объяснить, чем она недовольна? И многое, в общем, он поразмыслив, признал справедливым. Те же танцы Фриды вокруг него — она ведь и правда могла бы сесть и палец о палец не ударить: кто он ей? Зять нанимателя? Так что, глянув на расслабленно валяющуюся целительницу, Ламберт спросил: — наливку будете?

— Нет, благодарю, — с нескрываемым сожалением глядя на стакан, отказалась Каттен. — Я легко пьянею, а в пьяном виде плохо себя контролирую… Так вот, о головных болях… про вашу супругу я слышала, что она очень сдержанная особа, слова никому плохого с самой свадьбы не сказала, и даже если выговаривала прислуге, то очень вежливо и спокойно.