Книга Где сокрыта библиотека, страница 141 – Изабель Ибаньез

― Я не…

― Так и есть, ― твердо сказала она. ― Это то, что делает тебя хорошим специалистом в своей области. Мы ― выжившие. В нас заложено делать все возможное, чтобы избежать боли, остаться в живых, быть на шаг впереди остальных. Мы добиваемся своего любыми возможными способами.

Каждое слово вызывало раздражение. Потому что она была права.

― А когда нам кто-то дорог, мы становимся защитниками, ― продолжила Айседора тем же тихим шепотом. ― Мы пойдем на что угодно, чтобы помочь им, спасти их от самих себя. Потому что в этом мире существует всего пара человек, которых мы любим, и мы отправим в ад любого, кто причинит им боль.

Она перевела взгляд на Инез, но я не отследил его. Я продолжил смотреть на Айседору.

― Я вижу тебя насквозь, потому что глядя на тебя, словно смотрю на свое отражение, ― сказала она. ― Так вот. Вернемся к насущному вопросу. Ты позаботился об экипаже?

Я отвернулся, не желая соглашаться с ней. Легче было считать ее врагом. Легче, чем признать нашу схожесть и что это не мешает Инез полностью доверять ей. Потому что тогда мне пришлось бы смириться с тем, что Инез больше не хочет видеть меня рядом.

От внезапно разыгравшихся эмоций у меня разболелась голова. Гнев, разочарование. А также горе, если бы я позволил себе его испытывать. Мне некого было винить, кроме себя.

Я помассировал виски, как никогда мечтая о чашечке кофе. Кучер скучал в ожидании, широко зевая, лошади тихо фыркали. Даже животные были возмущены столь ранним часом. Я протянул парню пригоршню монет.

― Ты не мог бы подождать нас?

Он огляделся, нахмурившись.

― Здесь?

― Да, ― сказал я, указывая за спину на остров Фарос. ― Мы хотим посмотреть маяк.

Кучер кивнул, хотя продолжал выглядеть озадаченным.

― В такой час?

― Я не следую планам, ― пробормотал я, протягивая еще пару франков.

― Тебе следует отослать его, ― сказала Айседора. ― Невежливо заставлять его ждать.

Я проигнорировал ее и обратился к парню:

― Мы скоро вернемся. Не уезжай.

Мы имели в запасе час, ну может быть два, прежде чем солнце покажет свой лик. Если мы не улизнем до этого, то я сорвусь на Айседоре, наплевав на последствия. Я смотрел на Средиземное море: оно было беспокойным и тревожным, словно знало, что его собираются потревожить. Вдоль кромки воды расположилось множество раскачивающихся лодок, пришвартованных у узкого причала, который простирался на пару метров вперед. За ним виднелись очертания острова Фарос, волны с упоением разбивались о его скалистые берега. В восточной части все еще можно было увидеть Александрийский маяк, даже спустя тысячелетия ― впечатляющее зрелище, несмотря на утрату верхних этажей, которые когда-то указывали кораблям дорогу, освещая своим пламенем ночь.

― Какой высоты он был? ― спросила Инез, когда мы пошли прочь от экипажа и ее внимание привлекло древнее чудо.

― В маминых записях упоминалось, что в высоту он достигал не менее сорока этажей, ― покачала головой Айседора, изумляясь. ― Только представь, как его строили! Пот и тяжкий труд каждого рабочего.

― И все ради того, чтобы землетрясение похоронило большую часть в море, ― сказал я без энтузиазма. ― Ничто не вечно под луной.

― Твой цинизм снова дает о себе знать, ― пробормотала Инез.

― Я и не пытаюсь его скрывать, ― пробормотал я в ответ.

Затем более громко сказал: