Книга Где сокрыта библиотека, страница 140 – Изабель Ибаньез

Это моментально заставило меня проснуться.

— Она превращала свинец в золото?

Инез покачала головой.

— Но перед ней были всевозможные ингредиенты, она измельчала корни и смешивала различные мерцающие жидкости. И она что-то говорила во время работы.

— Накладывала чары, — сказал я.

— Скорее всего. Думаю, для защиты алхимического трактата.

— Не исключено, — согласился я. — На ее месте, я бы поступил также. Ее брат мог обо всем знать — в конце концов, он тоже был потомком великой алхимички. Возможно, Клеопатра посчитала нужным принять меры, чтобы помешать ему заполучить эти знания. Это все?

Она снова покачала головой.

— Нет. Когда она закончила, то полила трактат водой.

— Что?

— Шшш, — зашипела Инез. — Ты разбудишь Айседору.

Мой пульс гулко отдавался в ушах. Если трактат был уничтожен, то тоже самое ждет меня.

— Объясни.

— Чернила непотекли, бумага даже не намокла, — сказала она. — Клеопатра сделала Хризопею водонепроницаемой.

Десятки фелук, шхун и бригантин покачивались на волнах в гавани, их мачты с парусами упирались в небосвод и отражали серебристый свет луны. Мы были единственными кретинами, наслаждавшимися этим зрелищем посреди ночи, измученные и нервные. У Инез был тот самый блеск в глазах, который пробуждал первобытный ужас в моей душе. Он каким-то образом давал понять, что она настроена преследовать свою цель до победного. Она доведет начатое до конца, несмотря ни на что.

― Вы заплатили за экипаж? ― спросила Айседора морозно-колючим тоном.

Я едва расслышал ее. Инез постукивала ногой, нетерпеливо всматриваясь в воду, словно заклиная свою мать материализоваться у основания маяка. Морской воздух путал ее длинные волосы, периодически бросая пряди ей прямо в лицо. Она, казалось, ничего не замечала, все ее мысли были заняты дорогой до острова. Мы пересекли турецкий квартал, и хотя могли продолжить путь на суше, я решил, что лучшим решением будет преодолеть оставшуюся часть на лодке: труднее будет сесть нам на хвост. Айседора сориентировала меня в незнакомых районах города и помогла сократить путь до побережья.

Я оглянулся, чтобы посмотреть на нее, и она выжидательно вскинула брови.

― Экипаж? ― подсказала Айседора.

― Откуда ты узнала, что можно срезать через турецкий квартал? ― я говорил бесстрастно, но мысленно прокручивал слова Инез, сказанные у банка. Если Айседора знала город, как свои пять пальцев, то, предупредив Лурдес, она могла бы с легкостью опередить нас и вернуться в отель.

Она уставилась на меня с возмущенным видом, положив одну руку на бедро.

― От людей.

― И?

― И я завела несколько полезных знакомств в отеле, ― сказала она. ― Я умею собирать информацию.

― Если дело только в этом, то почему ты злишься?

Она подошла и ткнула указательным пальцем мне в грудь.

― Потому что каждый раз, когда ты со мной разговариваешь, каждый раз, когда задаешь вопросы, это звучит как обвинение, ― она глубоко вздохнула, раздувая ноздри. ― И это раздражает.

― Я не буду за это извиняться.

― Конечно, не будешь, ― сказала она, закатив глаза. ― Но хочешь знать, что я думаю?

Я ждал, надеясь, что мое молчание ее подстегнет. Люди говорят больше, когда они расстроеныили находятся под давлением.

― Мне кажется, ты видишь во мне качества, которыми лично обладаешь, ― ее голос резко опустился до шепота. ― И ты это ненавидишь. Я готова поставить все, что у меня есть, все свои сбережения, что ты ненавидишь некоторые свои черты. Вечное недоверие, цинизм, интеллект, инстинктивное обдумывание, как использовать окружающих ради собственной выгоды.