Книга Подводная конкиста, страница 79 – Вита Марли

Ицкоатль задумался, а когда осознал, схватил Эстебана за руку и сжал едва ли не до хруста.

— Чаак.

Тропический дождь начался резко.

Ветер поднялся за считанные минуты, небо потемнело до цвета вулканического стекла. Пальмы, еще недавно лениво покачивающиеся в сонном мареве, теперь гнулись под натиском стихии.

Отчаливать в непогоду было отвратительным решением, но выбора не оставалось. Дожди могли длиться неделями, а войско тлатоани было уже на подходе к границам Кулуакана.

— Поставить штормовые паруса, — кричал Эстебан. — Подготовить буксировочные тросы.

Погрузку производили в лихорадочном темпе и так же скоро налаживали такелаж. Впрочем, квартирмейстеру не было нужды выходить в открытое море. Дождь не мешал ходу кораблей по каналам плавучих садов.

Собственный тендер испанец нарёк «Пекенья Люси» в честь покоящейся на дне морском «Санта Люсии». Давать кораблю имя, идентичное с его затонувшим предшественником, считалось плохой приметой. Однако, это не касалось судов потопленых в боях и снискавших себе боевую славу. Изрешеченная ядрами «Санта Люсия» в понимании Эстабана относилась к судам героическим.

Дождь усилился. Вода в каналах вздыбилась, «Пекенья Люси» дернулась, как конь, получивший удар хлыстом.

— Поторапливайтесь! — Эстебан, мокрый до нитки, хлопнул одного из членов команды по спине, дабы придать ускорения.

— Этьен! Этьен! — кряхтя и поскальзываясь на мокрой траве, Аапо ковылял к трапу. Он тянул за собой тяжеленый мешок и от бремени поклажи его шатало из стороны в сторону.

— Сожри тебя акула, — проворчал Эстебан, в его голосе слышалось скорее снисхождение, чем раздражение. — Что ты там тащишь, сокровища Монтесумы?

Юноша, задыхаясь, взобрался на борт и плюхнул мешок на палубу. Тот с глухим стуком осел, намекая на свое содержимое.

— Лучше! — похвалился он. — Милость от самого вождя нашего Каана. Твоя кираса ведь из хлопка, верно? Железную ты бы не смог себе купить. При всём уважении, Этьен, у тебя не найдётся столько монет.

Квартирмейстер кивнул, мол «хватит болтать, показывай». Парень развязал мешок и капли дождя застучали по гладкому металлу.

— Мадре де Диос! — воскликнул Альтамирано, разглядывая выпуклый панцирь и шлем-морион с плоскими полями и гребнем. — Это что, доспех?! Двухсотлетний, якорь тебе в задницу, доспех?

— Не ругайся, Этьен. Эта красота годами пылилась в кладовой правителя, —юноша водрузил шлем испанцу прямо на голову и железяка съехала набекрень. — Перековать рука не поднялась, а теперь, считай, сам Тлалок велел передать это тебе. Возможно, эти штуковины раньше принадлежали твоему предку, а?

Холодный металл коснулся кожи, капли дождя отстукивали мелодию. Эстебан ощупал прохладную сталь, и в памяти всплыли рассказы деда о далёкой Испании, о предках-идальго, чьи гербы теперь покрывались ржавчиной на стенах заброшенных поместий.

От воображаемой картины испанца передёрнуло.

— Вдруг столичные тланчане, увидев тебя вот в этом, — жестом Аапо комично изобразил доспех на себе, — обмочат со страху свои набедренные повязки? Ммм? Что скажешь?

— Скажу иди на хрен, — усмехнулся Альтамирано. — Но за железки спасибо. Твоя правда, они могут уберечь от стрел.

Квартирмейстер поправил ворот туники и коснулся кольца с жадеитовым камнем, которое он нанизал на цепочку вместе с католическим крестом. Кольцо — подарок Иш-Чель. Вещь, хранившая тепло её поцелуя и отданная ему в качестве оберега.