Книга Из Злодейки в Толстуху, страница 103 – Ева Кофей, Елена Элари

— Я не понимаю! Ты пришёл меня разозлить, запутать? Ты демон? Ад прислал тебя, чтобы ты задержал меня здесь, окаянный? Как ты меня видишь, как говоришь со мной? Какое ещё зеркало, волшебное? И там что... наклюкался? — это звучит уже во всё горло.

— Наклюкался, — тянет он. — Но говорим о тебе. Как тебе живётся? Хватит переводить всё на меня. Я сейчас должен быть всего лишь отражением твоего само... Само это, чувствия.

— Скажи... — Изида облизывает губы, думая, как бы схитрить, — как моё имя?

— И-изрида, — неразборчиво произносит он из-за помех на сайте.

Она вскрикивает и крик этот напоён одновременно ликованием и страхом.

— Ага! Вот ты и попался, демон!

— Опять ты переводишь тему, — цокает он языком, качая головой. — Но если так, можем созвониться чуть позже, не беда... Если ты не готова.

— Откуда ты взял это «Изида», я тебя первый раз вижу! Палки в колёса хочешь вставить?

— Не первый! Ира, мы с тобой работаем уже полгода. Давай начистоту, что ты пытаешься скрыть? Тебе стало хуже, — приближается он ближе к камере, будто пытаясь рассмотреть её лучше, — или я просто не вовремя позвонил?

Изида уже сомневается — не послышалось ли ей?

Вроде с дурой этой набитой говорит. А зачем?

— Зачем со мной говоришь?

— Затем, что ты нуждаешься в этом. В прошлый раз ты рассказала о чувстве одиночества и некоторых своих страхах. Что-нибудь изменилось с того времени?

— А что с одиночеством? Что это такое? — Изида хмурится. — Оно для слабаков. А как без него, как иначе? Рядом с собой держать, ждать удара в спину? Враг всегда остается врагом.

— А почему именно враг? Зачем рядом держать врага, а не друга?

— А бывают друзья? Что ты меня смешишь, маленькое лицо?

В ответон смеётся.

— А с чего вдруг ты видишь в каждом врага? Тебя часто предавали?

— Ошибаешься! Того предают, рожа пьяная, кто польстился на дружбу, а я никому не позволяла подходить близко. Рядом могут быть только рабы и то — за ними глаз да глаз нужен.

— Но ради чего такие жертвы, Ирочка?

— Чтобы никто не предал? Как ты не понимаешь? И часто ты ей вот так звонишь? Зачем? Любовник?

— Психолог, — важно тычет он пальцем вверх. — Но, закрываясь настолько из-за страха, ты можешь пропустить или потерять друга. Стоит ли оно того? Все порой ошибаются в людях, но нужно находить в себе силы верить и надеяться дальше. Не позволять себе закрываться самой в себе, лишая себя радости и счастья.

Изида хмыкает.

— И это по твоему, псинах, стоит моей жизни?

— Для некоторых, — философски замечает он, — это и есть смысл жизни. А для тебя, что является им?

Притворяться овечкой больше смысла нет, болтовня ничему не мешает, так что Изида устраивается поудобнее и принимается рассказывать.

— Выживание. Даже не, не так. Свобода! Я поняла, что не хочу и не стану слушать других, выполнять приказы, это противоречит моей сути, смерд... И верность, да. Верность себе. Потому что это хорошо.

— И в итоге до самого конца ты хочешь быть... скована этим? Ограничена? Но как же тогда свобода, о какой свободе идёт речь?

— Если я не хочу прогибаться и если дорожу своей шкурой, значит, скована? Ничего не скована! Даже раскрепощена! Настолько, что попала в это огромное тело Ирочки! И с чего бы именно в это? Засада... Уже давно прожёванная засада.

— Чтобы... увидеть, чего тебе не хватает? Знаю, звучит странно, но ты никогда не задумывалась, почему ты сейчас именно здесь? Что хочет сказать тебе судьба? Чего хочешь на самом деле ты?