Книга Хозяйка бобового стебля, страница 23 – Елена Элари, Ева Кофей

И на пути у них появляется всполошенная мать.

— Джи… — она осекается, во все глаза глядя на мужчину, на корову в его руках, на лошадь в руках дочери, на саму Женю… И шумно сглатывает. — Ах, Карсон, это вы! Наслышана о вас. День добрый, уважаемый, — едва ли не кланяется она ему и спешит перенять корову. — Что это вы… Ой. Ах, как же так… Что… О нет, моя дочь что-то натворила? Ой, — плещет руками, и корова спешит отойти от неё как можно дальше, — нет, она попала в беду, а вы спасли её?!

А сама бросает на Женю… одобрительные взгляды.

— Нет, всё куда проще…

Он собирается сказать что-то ещё, да позади них раздаётся шум, а там и голос, возмущённый голос Вилли:

— Джилл! Я… Я вернулся. А… что вы… Что здесь происходит?!

Он снимает с седла тёмную лисью шкурку и словно пытается взглядом прожечь в Карсоне дыру.

— О нет!

Этого не может быть!

От осознания того, что Джека всё-таки прибили, Женя пошатывается и вдруг чувствует, что начинает терять сознание.

Раньше с ней такого не случалось.

Но Карсон вмиг подхватывает её на руки. И присаживается так, чтобы опустить Женю себе на колени и, придерживая её одной рукой, другой несильно, но неприятно похлопать по щеке.

— Женя… — его взгляд чёрных, завораживающих глаз на одно мгновение становится обеспокоенным.

Мать замирает в стороне, с видом таким, словно наблюдает за прекрасным чудом.

А Вилли бледнеет от злости.

— Это моя невеста! — протестует он.

И Карсон одаривает его недобрым, жёстким взглядом.

— Мне бросить её в грязь? И туфельки где?

Вилли отступает в замешательстве.

— Что?

— Хрустальные, — фыркает он от сдерживаемого смеха. — Не волнуйся, — говорит матери Джилл, — она наверняка это от созерцания свежесодранной шкуры.

— Да-да, с ней такое случается, — охотно соглашается та.

К сожалению, Женя приходит в себя. И не в своей комнате, даже не в гримёрке ТЮЗа…

Вновь унылый пейзаж, унылые сельчане и…

Тёмный взгляд Карсона прожигает насквозь.

— Звучит, как Карлсон, — шепчет она, будто бредя. — А он убил его… Как же так?

— Карлсон убил? — морщится Сон от недоумения, но сразу же всё списывает на её состояние, а затем и на жалость, видимо, к лису. — Девушки… На охоту тебя брать нельзя, видимо, — шепчет так, словно собирался. И помогает ей встать на ноги, но руку с её талии убирать не спешит.

Вилли же бросает шкуру к её ногам.

— Вот, я слово сдержал. Жди остального, — и с оскорблённым видом, отмахнувшись от её матери, седлает свою лошадь и уносится прочь.

— Как-то, — лепечет мать, — неловко вышло… Ах, что же это я, — приглашающим жестом указывает Карсону на дом, — прошу вас, окажите честь.

Женя бы попыталась выяснить, кто их незваный гость такой, но в её мыслях сейчас есть место только для Джека.

Вниз она не смотрит, боится, что станет только хуже.

Это ведь она его заколдовала. Собственными руками. А теперь Вилли…

Совершил убийство.

Человека.

Из-за неё.

Бедный Джек!

— Мне что-то… — шепчет она Карсону, — дурно…

Он кажется ей самым разумным и безопасным здесь. И ухватиться бы за него, да время неподходящее.

Он снова подхватывает её на руки и спокойным тоном, можно даже сказать, почти ласковым, заверяет:

— Ничего страшного. Не смотри вниз… Я отнесу тебя… домой? — бросает вопросительный взгляд на мать Джилл.

И та спешит к дверям, да пошире распахивает их, время от времени заставляя себя изображать беспокойство за дочь.