Книга Вычисляя звезды, страница 192 – Мэри Робинетт Коваль

Вообще же орбитальная механика и летная подготовка не доставляли мне ни малейших хлопот, а вот тупое зазубривание аббревиатур оказалось для меня, напротив, делом неимоверно тяжким.

– Ты оттуда когда-нибудь выходишь? – донесся из-под капсулы голос Натаниэля.

Я откинула голову на подголовник мягкого кресла и с чувством произнесла:

– Рувт.

Натаниэль, со смехом поднявшись по лестнице, встал на небольшой платформе снаружи капсулы.

– Прошу прощения?

– Индикатор целевого положения модуля называется «И-Цэ-Пэ-эМ», а рычаг управления вектором тяги сокращенно называется «эР-У-Вэ-Тэ», но произносится почему-то как «Рувт».

– Очевидно же, что «Рувт» произносится быстрее, чем «эР-У-Вэ-Тэ».

– Да? Но тогда почему вместо слова «пилот», или пусть даже словосочетания «пилот лунного модуля», следует говорить «Пэ-эЛ-эМ»?Ведь на произнесение «Пэ-эЛ-эМ» уходит больше времени, чем на произнесение слова «пилот». А есть еще всякие «И-Цэ-Пэ-эМ», что означает индикатор целевого положения модуля, и прочая чушь, которая звучит вроде «Маневр Вэ-О-эЛ-О» и что на человеческий переводится как «Маневр выхода на окололунную орбиту». И даже руководителя симулятора в инструкции кличут не иначе, как РукСимом… Глаза бы мои не глядели на эту треклятую инструкцию!

– Видишь ли, никто прежде не выполнял ручной вывод корабля на лунную орбиту, оттого и инструкция на сей счет составлена пока еще в весьма и весьма сыром виде.

– Да уж, ничего не скажешь, ты мне неописуемо помог! – Я перевела взгляд с талмуда-инструкции у себя на коленях на Натаниэля, замершего у открытого люка в капсулу. Оказалось, чему я совершенно не удивилась, что мой благоверный в очередной раз во время бритья поцарапал кожу под подбородком. – А еще, знаешь, есть здесь Симулятор ослабленной гравитации, – продолжила я свои стенания. – В инструкции значится как «Ослограв», и название это, совершенно очевидно, не является даже аббревиатурой. Скажи такое кто-нибудь в отделе вычислений, так ее бы немедля на смех подняли. О… Боже мой! А я рассказывала тебе о фотосессии на прошлой неделе в «Т-33»?

– Да. Но не стесняйся, расскажи еще разок. Глядишь, тебе и полегчает. – Натаниэль оперся локтем о край узкого люка.

– Не вижу смысла. – Однако, сказать по правде, во мне все еще не унялся гнев от того случая. Я тогда наивно полагала, что нам наконец-то позволят подняться в воздух на «Т-33», но мероприятие кончилось лишь тем, что мы посидели в кабине да носы там припудрили. Я не шучу – именно всего лишь припудрили носы. По крайней мере, в капсуле я хоть чему-то да училась. Я взяла Натаниэля за руку. – Извини, что я – такая сварливая.

– А знаешь что, дорогая… Если сейчас выйдешь на свет божий да и поможешь мне с некоторыми цифрами в очередном отчете, то я в популярной форме просвещу тебя насчет акронимов.

Я столь рьяно захлопнула руководство, что звук отразился гулким эхом от внутренней части крошечной капсулы.

– Да, да. Пожалуйста. Пожалуйста, позволь мне наконец-то заняться столь любимой математикой.

Он наклонился, просунул голову в открытый люк и, подавшись слегка вперед, чмокнул меня в щеку. Затем принял из моих рук папку с осточертевшей инструкциейи пробормотал:

– Отлично. И знаешь, я соскучился по тебе.

– Часом не шутишь?.. А даже если и шутишь, мне отрадно такое от тебя слышать.