Книга Вычисляя звезды, страница 117 – Мэри Робинетт Коваль

– Так и происходит. – Я положила руку на колено Натаниэля, давая ему понять, что проблему осилю сама. – Оттого-то повсюду и стремятся устранить все, что усиливает парниковый эффект.

– «Вечная зима»! О ней в последние годы нам уже все уши прожужжали. Но вы теперь только полюбуйтесь! – Лютер махнул рукой в сторону переднего окна. – Да и капитана вы слышали.

– Полагаю, его слова вы неправильно истолковали. Разумеется, долгая зима была временной, и проблемасостоит в том, что температура скоро начнет неуклонно повышаться. «Вечное лето» – вот о чем нам следует вовсю беспокоиться. – Находясь в Канзас-Сити, в составе команды МАК, мы уже основательно попривыкли к тому, что всякий день окружены людьми, которые отчетливо понимают неизбежность прихода «Вечного лета» и что есть сил стремятся к одной и той же цели. Соприкосновение же с иным – обычным, житейским миром показало нам вдруг, что мир этот дремуч и невежественен и что давно уже доказанная истина здесь истиной вовсе не является. – Кроме того, держать все яйца в одной корзине – идея далеко не из лучших, – продолжила я свою мысль. – Ведь верно? И космическая Программа создает лишь дополнительную, страховочную корзину для яиц.

– Мэм. Я высоко ценю ваше мнение, но в данном конкретном случае вы, очевидно, позабыли об экономике, а речь прежде всего идет именно о ней. Все дело в том, что на нас, прикрываясь космической Программой, вовсю наживается крупный бизнес, и «Вечное лето», говорю вам я, – ни больше ни меньше чем заговор, и во главе его, несомненно, стоят руководители МАК.

Натаниэль перевел дыхание и начал было:

– Я тот самый…

Я, уронив сумочку на пол, вовремя тормознула его.

– Ой! Какая ж я недотепа. – Позволить ему сказать, что он – ведущий инженер космической Программы? Сказать, пока мы заперты на крошечном суденышке с недовольными той самой Программой людьми? Ну уж нет и нет. – Линн, ты помнишь, как я всегда роняла вещи?

Та охотно поддержала меня, благослови ее господь, и тема разговора изменилась, а далее он стал совершенно нейтральным.

О чем мы говорили? Ума не приложу, но помню лишь, что разговор в общем-то был… ни о чем.

Лишь столкнувшись с Линн, я поняла, насколько далека от нормальной стала в последнее время моя жизнь. У них подрастал сын, и они надеялись на то, что все перемены в дальнейшем будут только к лучшему. Ради бога, у них была ипотека.

Ипотека на десятилетия!

Мне же с Натаниэлем будущее представлялось таким, что более оптимального варианта для нас, чем наша крошечная съемная студия, как ни крути, пока сыскать было невозможно. Броменшенкели же, взяв ипотеку, планировали свою жизнь, по меньшей мере, на двадцать лет вперед.

Блажен кто верует, и лучше, увы, в подобном случае не скажешь!

* * *

На следующий день в телецентр вместе со мной прибыл и Натаниэль,что для меня оказалось неимоверным облегчением. Еще бы, ведь доктор Натаниэль Йорк из МАК был настоящей знаменитостью, и мне удалось на некоторое время оказаться на втором плане и побыть просто миссис Йорк, из чего следовало, что мне не было нужды вести с кем-либо светскую беседу.

В общем, перед шоу меня вырвало лишь раз, и я почти уверена, что никто, кроме Натаниэля, о том не прознал.

А потом пришло время для истинного моего испытания – у гримерного стола нарисовался ассистент, чье имя по-прежнему категорически отказывалось всплыть из глубин моей памяти.