Книга Вычисляя звезды, страница 104 – Мэри Робинетт Коваль

– Ракеты класс «Юпитер». – Он положил руку мне на спину. – Просто посиди пока здесь и поработай. Я скоро вернусь.

Сегодня на собрании ведущих ученых, изучающих экспансию в космосе, всерьез обсуждалась возможность находящихся вне Земли супружеских пар зачать, а впоследствии и дать рождение детям.

Вскоре я рассчитала, что лунная миссия может вполне быть осуществлена с помощью пяти запусков ракет класса «Юпитер» или двух ракет находящегося еще в разработке, но уже почти готового к эксплуатации класса «Сириус». А еще я поняла, что те уравнения, которые Натаниэль мне подсунул, были даны мне лишь ради того, чтобы я пришла в себя. Я еще раз проверила цифры, и они оказались совершенно верными. Сделав медленный, глубокий вдох, я отложила карандаш и подняла глаза.

Оказалось, что передо мной на кресле с противоположной стороны стола сидит Натаниэль. Перед ним лежал отчет, и он, изучая его, едва слышно постукивает по столу тыльной стороной карандаша.

– Уверен, что ты уже полностью успокоилась. – Он отложил карандаш и посмотрел на меня. – Хочешь поговорить со мной о своих проблемах?

– Тут и говорить-то особо не о чем.

Он, хмыкнув, кивнул и вновь постучал карандашом по столу.

– Не против, если я задам тебе вопрос?

– Разумеется, не против.

– Если тебя в моих словах что-либо огорчит, только скажи, и мы немедленно сменим тему.

– Я уже сказала, что успокаивать меня нужды нет.

Натаниэль разом поднял обе руки, сдаваясь.

– Ладно. Хорошо. – Он положил руки обратно на стол и прочистил горло. – Пойми, твоя скрытность меня вовсе не расстраивает, но я все же волнуюсь за тебя. Итак… На каком ты сроке?

– На каком сроке? – Я в непонимании взглянула на бумаги, и тут в мозгу моем произошла вспышка, и я от души рассмеялась и тут же ему сообщила: – Я не беременна.

– Ой ли?

– У меня были мои… На прошлой неделе у меня были обычные месячные. Разве не помнишь?

– И то верно. – Он потер лоб. – Так почему же тебя то и дело рвет?

– Сама не знаю. В общем, я совершенно точно не беременна.

Он пристально наблюдал за мной, а я… Я вдруг ощутила, что в легких у меня вовсе нет воздуха.

– Так от чего же тебя тем не менее то и дело рвет?

Я все же умудрилась сделать глубокийвдох. Понимая, что если уклонюсь от прямого ответа, то этим только еще больше встревожу его, выложила:

– Я… Я прихожу в ужас каждый раз, когда вынуждена выступать перед аудиторией. Возможно, причиной тому моя мама и ее, помнишь ли, вечное «Что подумают о тебе люди?».

– Ты понимаешь, что я просто беспокоюсь о тебе. Ведь верно? – Натаниэль, сосредоточенно глядя на меня, потянулся к моей руке.

– Понимаю. Сообщаю тебе, что так плохо мне не было с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Мама моя тогда вовсю беспокоилась о впечатлении, производимом на окружающих. Производимом ею самой и мною. Своим, видимо, потому что только-только в очередной раз выскочила замуж, а моим… Я, по ее мнению, всегда должна была выглядеть идеальной. Всегда. Всегда и во всем… И… И… Так я тогда ее устремлений не понимала.

– Ясно. И мнение Клемонса о тебе, ты считаешь, более-менее соответствует мнению других людей?