Книга Кальдорас, страница 84 – Линетт Нони

Потому что, в конце концов, Маркус умер, чтобы Джордан мог жить.

Его отец спас его, спас его друзей, пожертвовал всем ради него.

И как бы он ни старался, Джордан не знал почему.

— Это потому, что он любил тебя.

Джордан обернулся на произнесенные шепотом слова, понимая, что, должно быть, задал свой вопрос вслух,но это не имело значения, поскольку он думал, что был один.

Это было не так.

Его мать стояла рядом, бледная, и смотрела на него со слезами на глазах.

Она не двигалась, будто знала, что он был в двух шагах от того, чтобы снова сбежать, исчезнуть еще на три года, а то и больше.

Вместо этого она сказала все еще тихим голосом:

— Он умер не из-за тебя. Он умер, потому что не мог жить в мире без тебя.

У Джордана перехватило дыхание.

Наташа шагнула вперед. Всего один шаг.

— После… после Луки мы оба знали… мы оба осознали… — Она замолчала. Перевела дыхание. Попыталась еще раз. — Мы так хотели обезопасить тебя. Но мы не были… мы не… — Она выдохнула, расстроенная тем, что не может подобрать слов. Наконец, она сказала с большей честностью, чем он когда-либо слышал от нее раньше: — Мы были ужасными родителями. Выбор, который мы сделали… Мы подвели вас — вас обоих — во многих отношениях. Слишком во многих отношениях. Но это не значит… — Она с трудом сглотнула. — Это не значит, что мы не любили тебя. — По ее щеке скатилась слеза, затем еще одна, и она закончила хрипло: — Очень, очень сильно.

Слезы продолжали литься, но она не вытирала их. Все, что она сделала, это достала из сумочки заколку для волос и уколола палец о заостренный кончик, прежде чем тихо спросить:

— Можно?

Джордану потребовалось мгновение, чтобы понять, что она спрашивает, можно ли ей подойти, так как она думает, что он все еще может убежать. Чего она не знала, так это того, что ее слова приковали его к месту, лишив возможности двигаться и дышать. Поэтому он просто натянуто кивнул, оставаясь статуей, пока она медленно приближалась, пока не остановилась рядом с ним, а затем присела на корточки, чтобы капнуть своей кровью на стекло.

Если бы Джордана спросили, какое воспоминание его отец хотел бы когда-нибудь увековечить на своей могиле, он бы предположил миллион различных вариантов, и все они показывали бы Маркуса таким, каким он предпочитал быть при жизни: могущественным, утонченным и вызывающим зависть. Возможно, это был бы его ужин с королем и королевой или кадры с одного из их с Наташей знаменитых королевских гала-вечеров в канун Нового года. Джордан предполагал, что, по крайней мере, в поле зрения будет множество подхалимов, и все они будут с обожанием смотреть на Маркуса,молясь о том, чтобы быть достойными хотя бы толики его внимания.

Но не та запись начала проигрываться.

Также всплыло не одно воспоминание, а много.

И во всех них…

Был Джордан.

Все началось с того, что он был младенцем, завернутым в пеленки, и Маркус держал его на руках, покачивая перед окном в детской в замке Шонделл. Лука тоже был там, ему было десять лет, и он корчил рожи Джордану, а Маркус смотрел на него, довольно улыбаясь им обоим.

Затем время переместилось вперед, и Джордан научился ходить, хихикая, делая свои первые неуверенные шаги к Маркусу, который сидел на земле, раскинув руки, готовый подхватить своего сына. И снова Лука был там, как и Наташа, и они оба приветствовали каждый неуверенный шаг Джордана.