Книга Пташка, страница 218 – Ксения Скворцова

– Твой последний отъезд в степь был скорым. Больше похожим на побег, – задумчиво добавил Ивар, постукивая пальцами по оправе, в которой зеленел изумруд. – Мы даже толком не успели поговорить.

– О чем? – хрипло спросил Бьярки, подобравшись и нахмурившись.

– Ты так и не утолил моего любопытства, – усмехнулся Ивар. – Для чего же она тебя задержала?

Не было нужды пояснять, кого он имел в виду.

– Чтобы пожелать счастья, – сухо ответил Судимирович, не глядя на побратима.

Брови князя удивленно взмыли.

– И только? – испытующе спросил он.

Бьярки поднял подозрительный взгляд на друга.

– И только.

– И что же, она и словом не обмолвилась о нашем с ней разговоре?

Бьярки лишь помотал головой и торопливо отхлебнул меда. Ему хотелось уйти. Он жалел, что вообще пришел сюда.

– Что ж, тогда скажу я, – после короткого молчания продолжил Ивар, и на его лице больше не было ухмылки. – Я предложил ей разделить со мной Залесский стол, и она отказалась.

Князь поджал губы, с ожиданием глядя на побратима. Бьярки медленно поднял на него недоверчивый взор.

– Не смотри на меня так, – воинственно проговорил Ивар, сведя брови, – я последовал твоему совету.

– Но ты… в самом деле… – растерянно произнес боярин.

– Как бы то ни было. Она не пожелала, – усмехнулся князь, но его голос прозвучал недостаточно равнодушно.

– Она… Она не захотела тебя? – запинаясь, спросил Бьярки, видимо, с трудом примиряясь со смыслом услышанного.

Князь громко вздохнул не то со смехом, не то с раздражением.

– Ни меня, ни Залесья.

– Это невозможно, – прошептал Бьярки, глядя расширившимися глазами перед собой. Некоторое время он сидел, оцепенев, пока значение слов Ивара медленно просачивалось в него. – И ты говоришь мне это только теперь? – взвился он, наконец пораженный осознанием.

– Я собирался, но ты предпочел уехать к сарынам, – пожал плечами Ивар.

Бьярки лишь растерянно кивнул. Все теперь было между ними иначе, и онуже научился ценить и то, что в былые времена принималось как само собой разумеющееся.

– Я… Мне нужно… – Юноша провел нетвердой рукой по лицу и поднялся, держась за стол. Обретя власть над собой, он встретил взгляд нареченного брата. – Прошу, дозволь мне…

– Иди, – отмахнулся князь, поняв его с полуслова.

Бьярки благодарно сжал руку побратима и, поклонившись, стремительно вышел из гридницы.

Он не помнил, как очутился дома. Не видел ничьих лиц. Все, что происходило вокруг, было лишь мазками, подобными мелькающему полю во время быстрой скачки. Бьярки опамятовался, только когда оказался в опочивальне. Он подошел к своей старой скрыне, сработанной из крепкого северного ясеня, доставшейся в наследство еще от деда. Откинув тяжелую крышку, юноша сразу увидел то, что искал. Сверток лежал сверху, и Бьярки быстро справился с несложным узлом.

Он развернул рубашку и застыл, держа ее перед собой на вытянутых руках. Алые узоры рассыпались по серому шадровитому^[165] полотну, словно горсть рябиновых ягод. По рукавам, вороту и подолу плыли утки, бежали кони, катились громовые колеса. Пылали маки и танцевали кочеты.

Бьярки почувствовал, как кровь прилила к лицу.

Такой подарок он мог получить только от одной девушки. Своей невесты.

Мысли путались в голове. Он все еще не мог поверить в то, что Гнеда отвергла Ивара. Это могло значить лишь, что она…