Книга Пташка, страница 159 – Ксения Скворцова

– Вот она, – снова залебезил ключник, хватая Гнеду за руку, словно предотвращая ее бегство, хотя девушка и без того стояла не шелохнувшись.

– Нам велено доставить тебя в княжеский терем, госпожа, – густым голосом проговорил один из мужей, – добром или силой.

Гнеда смотрела в его ясные голубовато-серые глаза и недоумевала собственному спокойствию.

– Я пойду добром, – ответила девушка и не глядя сбросила с себя пятерню Жука. – Прощай, Пламень, – прошептала она и двинулась к выходу.

Гнеду ввели в темный чертог, освещенный лишь огнем очага, и она не сразу увидела Стойгнева, сидевшего в глубоком кресле.

– Оставьте нас, – коротко приказал он слугам, и дверь бесшумно затворилась.

Поленья уютно потрескивали, обманчиво настраивая на мирный лад. Девушка медленно обвела взглядом покои. Стены и пол устилали узорчатые ковры, на столе лежали свитки, тут же стоял золоченый кувшин и кубки. Было жарко, тяжело пахло медом и вином.

Князь, облаченный в золотисто-черные одежды, молча смотрел на девушку, держа в одной руке чашу, и глаза его поблескивали в полумраке.

Если у Гнеды и оставались какие-то сомнения, то нынче стало ясно. Он знал.

– Бьярки видел тебя насквозь, – наконец произнес Стойгнев, словно продолжая начатый ранее разговор. – Он всегда чувствовал, что с тобой дело нечисто, а теперь я уверился в том, что ты не та, за кого себя выдаешь.

Девушка хотела сглотнуть, но во рту пересохло.

– Каково твое настоящее имя?

– Я Гнеда, сирота из Перебродов, – выговорила она.

– Сирота, – согласился Стойгнев, – но кем были твои родители?

– Я росла, ничего о них не зная, – начала было девушка, но князь перебил ее:

– Хватит изворачиваться! Я был ребенком, но хорошо запомнил твоего отца. И мать, – добавил он с отвращением. – Говори!

Отрицать было бессмысленно, да Гнеда никогда и не собиралась врать ему.

– Я узнала,кем были мои родители, не так давно, – негромко проговорила Гнеда. – Меня разыскал родич матери. Я воспитывалась в его доме с тем, чтобы со временем вернуться в страну сидов, но…

– Но в итоге оказалась здесь, – усмехнулся Стойгнев. – Да еще под чужой личиной.

Гнеда нахмурилась и помотала головой.

– Я всю жизнь прожила под этим именем и не имела другого. Не называй его чужой личиной.

Стойгнев слегка подался вперед, внимательно изучая ее лицо.

– Если я спрошу, зачем ты явилась сюда, тоже станешь отпираться?

– Мне больше нечего скрывать. Я приехала в Стародуб, чтобы отомстить Войгневу за смерть своих родителей, – ответила Гнеда, глядя в злые зеленые глаза.

– Отец не был причастен к их смерти, – резко вымолвил князь.

– Неправда! – смело возразила Гнеда, и на челе Стойгнева промелькнуло удивление.

– В ту пору Судимир уже посадил меня на коня, и я жил на мужской половине. Я был с ними в день убийства князя и видел лицо отца, когда ему принесли весть, – отчеканил Стойгнев, упрямо выставив вперед подбородок. – Он был его побратимом! Он назвал первенца в честь Ингвара!

– Это не помешало твоему отцу отнять и сгубить его жену, – перебила Гнеда, и Стойгнев поморщился, словно от оскомины.

– Мой отец волочился за княгиней, это правда, но уж если кто и погубил ее, так собственный муж. Отец не был хорошим человеком, но не был и убийцей. Вся его вина в том, что он плохо выбирал женщин. Хоть в чем-то мы похожи, – горько улыбнулся Стойгнев. – Если не веришь мне, то спроси Судимира. Он тоже был там.