Книга 54 по шкале магометра, страница 135 – Мария Папкова, Елена Станиславская, Александр Добсон, и др.

Никто не хотел видеть Делсина своим подмастерьем. Никто, и особенно – ни один уважающий себя портной с Улицы Очарования.

И не в умении Делсина было дело.

Ах, Улица Очарования! Долина изящных вывесок, галерея витрин, сад прекрасных дам, которых редко можно было увидеть иначе, чем выходящих из одной мастерской, чтобы тут же скрыться за дверью следующей. Шляпки, плащи и накидки, женские платья, мужские костюмы – все, что нужно, чтобы вас допустили ко двору, чтобы вас оценил двор, чтобы двор, наконец, вас одобрил – потому как что же вы так стремитесь заполучить на Улице Очарования, как не человеческое одобрение?

После напряженного утра, посвященного истории и математике, Делсин бежал сюда – прежде всего, за вдохновением, чтобы вечером на чердаке среди колышек и лекал позволить воображению блуждать по облакам из тончайших кружев, ощущать прикосновение ветра – легчайшего шелка – и слышать шум водопадов из кисеи, чтобы после под его рукою рождались на бумаге невиданные… но обо всем по порядку.

Вдохновлять Улица Очарования умела. Мода менялась так же быстро, как картинки в калейдоскопе, и Делсин с восторгом следил, как облегающим на швейцарский манер штанам приходят на смену складчатые буфы, короткие накидки сменяются длинными плащами, окаймленными золотой бахромой, «албанские» шляпы уступают место тюрбанам. Сегодня все одеваются на испанский манер, завтра все салоны наполнены индейцами, в которых с трудом можно распознать вчерашних дам и кавалеров. И снова – облегающие на швейцарский манер штаны, потом опять – буфы. С иголочки, разумеется, и все оранжевое, оттенки синего были в моде в прошлом сезоне.

И снова короткие накидки, и снова длинные плащи. Синие.

Со временем Делсин научился предугадывать, что будет популярно на следующей неделе, через неделю, завтра, послезавтра, через час, два часа. И смеялся, громко и счастливо, когда «ошейник с брыжами» сменялся пятиэтажным воротником из накрахмаленных кружев – как он, Делсин, и предсказывал!

А вечером, когда улица пустела, Делсин бежал назад, на чердак родительского дома, чтобы там, под влиянием грез о кисейных водопадах и лугах, покрытых полотнами дамаста, под его рукою рождались на бумаге невиданные наряды, которые, к сожалению, никогда не надели бы ни один местный модник или модница. Платья без корсета, заканчивающиесяна талии и дальше представляющие собой хаотично-прекрасное сплетение нитей и кружев. Тщательно проработанные, с множеством деталей и вышивок костюмчики, подходящие разве что куклам. Мрачные черно-багровые балахоны с огромными капюшонами, волочащимися по земле. Изысканно украшенные башмачки на детскую ножку с непропорционально длинными носами.

Когда однажды Делсин попытался зайти в самое известное и шикарное ателье на Улице Очарования – «Золотую лилию», с соответствующим изображением на вывеске – с ворохом своих проектов под мышкой, то был вытолкан взашей, не успев и переступить порог.

«Это ничего», – подумал он. – «Право же, нужно быть скромнее».

Более скромные лавки, помимо вывесок, изображавших уже не лилии, а сирен, русалок, розы, гербы, плоды и деревья, отличались еще тем, что там, перед тем как выставить парнишку вон, над ним долго смеялись.

Двери даже самых дешевых, невзрачных и попросту дрянных лавчонок, «украшенные» изображениями лошади с мотыгой или монашки, подковывающей гуся, демонстративно захлопывались перед самым Делсиновским носом.