Книга 54 по шкале магометра, страница 127 – Мария Папкова, Елена Станиславская, Александр Добсон, и др.

Вернувшись домой, Сергей Николаевич завернул на кухню, налил чаю и крепко задумался о происходящем. Но умных мыслей на этот счёт у него уже не хватало, а мысли неумные сводились к оскорблениям в адрес всей родословной неведомых шутников до пятого колена. От расстройства он встал из-за стола и принялся наматывать круги по кухне, позабыв и про чай, и про работу.Кухня, впрочем, не была рассчитана на подобные прогулки, а потому ноги как-то сами вынесли Сергея Николаевича сначала в коридор, а потом, когда бегать взад-вперёд по коридору они сочли несолидным для ситуации, то расширили свой стадион и до спальни. А там уж и до кабинета, в котором Сергей Николаевич проработал всю ночь, оказалось недалеко.

Тут-то Сергей Николаевич и заметил нечто, чему совершенно не следовало в кабинете находиться – папку с документами, которые, по идее, он должен отнести на работу, чтобы успешно провести сделку. Было бы весьма неприятно обнаружить её отсутствие уже в офисе или, страшно сказать, во время общения с потенциальными партнёрами. Радуясь, что подобной катастрофы удалось избежать, Сергей Николаевич спешно запихнул папку в портфель и выскочил из квартиры.

Сбежав по лестнице, вылетев из подъезда и запрыгнув в заждавшуюся «Тойоту», он, забыв пристегнуться, выжал педаль газа в пол и понёсся по городу, едва не нарушая правила. Ремень он защёлкнул, уже почти подъезжая к офису.

Жаркий день большого города сменился липкой дымкой летнего вечера, и теплая ночь растеклась вязкой пеленой, поглощая притихшие улицы, опустевшие площади, парки, скверы. Город опустел, и только редкие в этот час прохожие спешат укрыться в ненадёжном уюте своих тесных каменных жилищ. За окном уныло моросит дождь и размытые огни ещё не уснувших многоэтажек кажутся футуристическими кораблями пришельцев, медленно плывущими в неизвестность. Мерный перестук колёс и тревожный звон сигнала внезапно вырывают Степана из состояния полусна, и он с трудом осознает окружающую реальность.

Ночной трамвай неторопливо уходит в последний рейс. Полупустой вагон. Только несколько попутчиков, застывших в своих иллюзорных мирах. И он, внезапно вырвавшись из глубокого полузабытья, растерянно оглядывался, наполненный тревогой и состоянием тоскливой безысходности. Редкие пассажиры и далёкий голос кондуктора об очередной остановке воспринимались иррациональной реальностью. А недавний кошмар, реалистичный и страшный, продолжал удерживать его в состоянии подавленности и обреченности. Минуту назад исполинский каменный монстр неторопливо, капля за каплей, высасывал из него жизнь. А он в оцепенении не мог даже пошевелиться и только беззвучно стонал.

Влажный ветер из приоткрытого окна стряхнул с него наваждение недавнего сна, и, окончательно проснувшись, Степан облегченно вздохнул – всё в прошлом, каменный исполин больше не властен над ним. Уже год, как ему удалось вырваться, удалось выжить. Грустно улыбнувшись, посмотрел на свое отражение в окне, за которым угадывались размытые очертания спящего города, и события полувековой давности, одно за другим, всплыли в его памяти.

Все началось с той первой поездки, когда после окончания школы в далёкой сельской глубинке он приехал в этот город. В такую же, как и сегодня, теплую ночь с вокзала уходил последний трамвай. И в нём Степан, совсем юный, только окончивший школу, полный надежды и веры в другую жизнь в новом мире. В мире, совсем не похожем на тот в прошлом: патриархальный, сельский, неторопливый, где время давно остановилось, где дождь и серые облака так низко, что кажется, они поднимаются за посадками в поле и оттуда внезапно накрывают село дождливым куполом на несколько бесконечных унылых дней, и тогда наезженная пыль дорог превращаетсяв непроходимую грязь. Часто именно в такие слякотные дни он сидел у окна и смотрел, как дождь уж в который раз пытается смыть эту ползучую безнадёгу, и тосковал по дальним мирам, вычитанным в книгах. С нетерпением ждал взросления в надежде уехать в другой мир, скрытый за далёким горизонтом, наполненный автомобилями, самолетами, огромными домами, площадями. Где нет грязи, пыли, и главное, там нет скуки. Нет растянутого до бесконечности времени.