Онлайн книга «Тайны ночных улиц»
|
В кухне она с надеждой взглянула на круглый абажур люстры, щёлкнула выключателем – лампочка не загорелась. – Есть будешь? – крикнула она подруге. Из коридора послышалось одобрительное бульканье. Машка выглянула: ну, естественно, мисс «красота и порядок» уже аккуратно пристроила на вешалке свою куртку и теперь разбирает брошенные Машей на пуфик вещи. – Даш, оставь ты их в покое, – она подошла, забрала из рук подруги свою дублёнку и демонстративно бросила назад, на пуфик. И вернулась в кухню. Даша, всё с такой же кислой миной, поплелась следом. Она плюхнулась на табурет, отрешённо наблюдая за хозяйкой: та достала из нижнего шкафчика, из самых недр его, старенький эмалированный чайник с почерневшим дном, налила в него воды и поставила на печку. Чиркнув спичками, зажгла огонь на конфорке и вытащила из холодильника большое блюдо, прикрытое полотенцем, поставила на середину обеденного стола, рядом с белой непрозрачной вазой, доверху наполненной мелкими апельсинами. Дарья с любопытством повела носом и заглянула под накрахмаленный хлопок: пирожки. – Маш, а ты куда бегала-то? – полюбопытствовала она, наконец. Маша как раз в этот момент вцепилась в пирожок. – Жа-шпишками. – Чего? – За спичками! – пришлось повторить Марии, дожевав пирожок. – Днём со школы прихожу, а света нет. И спички заканчиваются. Вот и побежала, а то ж ни чай попить, ни свечи зажечь… Гадать-то будем? Дашка кивнула. – А-а, а то я думаю, чего это мы в потёмках сидим, и ты чайник доисторический достала… – Во-во. Ирма, кстати, придёт? – это их третья подружка. Вместе с Дашкой в музыкальную школу ходит. Только Синицына – на фоно, а Ирма – на скрипке играет. – Не, не придёт. Сказала, к концерту готовиться будет, – вздохнула подруга и тоже взяла пирожок. Афанасьева пристально посмотрела на подругу. Та посмотрела на пирожок слева-справа, словно выбирая место, достойное её внимания, и смачно вцепилась. Ни следа волнения, переживания и прочих душевных мук. Машка почувствовала, что звереет от любопытства. – Чего к тебе Истомин сегодня подходил? – не выдержала она. Дарья от смущения перестала жевать.Нахмурилась и покраснела. – Паша? В кино звал. – Ого! – Машка округлила глаза в ожидании продолжения. Но подруга молчала, как рыба, собираясь вцепиться в пирожок с другой стороны, ближе к варенью. – А ты чего? Та смутилась ещё больше, щёки заалели, на шее появились красно-бурые пятна. На плите шумно засопел чайник. Дашка бросила на потрёпанную клеёнку откусанный пирожок, соскочила с табурета, заставив его жалобно скрипнуть, и, схватив с полки две кружки, сунула в них треугольные пакетики с заваркой. Залила кипятком. – Накрыть у тебя есть чем? – повернулась она к Маше. Та как заворожённая следила за действиями подруги, вздрагивая от грохота, их сопровождавшего. – Чего? – переспросила она. – Накрыть кружки есть чем? – Дашка кивнула на две цветастые ёмкости, над которыми ароматными струйками поднимался пар. – Плохо заварится… Мария выдохнула: – Синицына, ты заколебала уже! Нормально всё заварится! Чего ты Пашке сказала-то?! Подруга выразительно замерла, неуклюже вытянув шею, из-за чего стала походить на гусыню: – Сказала, что занята: уроки у меня. Она исподлобья посмотрела на одноклассницу: округлившиеся глаза, открытый рот, из которого торчит кусок недоеденного пирожка, на носу назревший до красноты прыщик, остановившийся взгляд. Ещё понятно, что остановился он на ней, Дашке. При чём, с выражением полного и бесповоротного сочувствия. |