Онлайн книга «Тайны ночных улиц»
|
– Не уйдёшь, – послышался шёпот. Парень рванулся вперёд, и резкая боль выбила из него дух. Сухая ветка кривым сучком пропорола живот Кости, и он остался висеть на ней у старого покосившегося дерева, глядящего из дупла глазами филина. – Не уйдёшь… *** Больно. Сознание приходило по капле. Кап. Его тащат по лесу, и он оставляет на траве следы крови. Кап. В лицо дышит смрадом тварь, похожая на сгусток темноты с сияющими глазами. Кап. Он в хижине. Пылинки играют в солнечном свете. Иваныч рядом на коленях перед лавкой с иссушенной мумией. Он гладит её по волосам и кладёт перстень на место. – Тыпрости, – слышится его голос. – Отпусти ты меня. Сил моих нет больше. Вот, Мама жениха прислала. Правда, не уберёг я его. Да и хилый он. Сбежал бы. А Мама всё одно подобрала бы. Кап. Обрывки чужой памяти. Её памяти. Её сны он видел когда-то. Она была кормилица. Раз в году, а то и чаще, просыпалась Каменная Мама, и её твари выходили на охоту. Мама – древний идол. Матерь лесов и воды. Бабий бог. По старому завету кормилица должна нести подаяние, чтобы успокоить божество и унять морок, терзающий лес. А мужиков шаталось по лесам всегда множество. Не голодала Каменная Мама. Угораздило её встретиться взглядом с тем пареньком, в берлогу к медведю попавшему. Пуще угля калёного запекло в груди. Не смогла она его отдать каменному идолу. Выходила парня, радуясь каждой минутке, что рядом с ним провела. А он ушёл… Она кричала. Ползла по земле на коленях и просила. – Не уходи. Не бросай меня. – Я… не могу. Не для меня эта жизнь. Он хмурился и отводил взгляд. Он умел влюблять в себя женщин, а бросать их у него не выходило. – Не уходи, ты же обещал, – рыдала она. – Я от всего отказалась из-за тебя. – Я не просил. Не останусь я. Нет, – отрезал он, глотая подступивший к горлу комок, и бросил ей перстень, который когда-то сам смастерил. – Я жить без тебя не смогу, – шептала она вслед. – И ты не сможешь. Не уходи. Слова проклятьем ложились меж строк древней молитвы. Яд чёрных трав выпивал жизнь кормилицы, а тёмные мороки Каменной Мамы гнали по лесу глупца, посмевшему оттолкнуть любовь… Тугие обрезанные косы упали наземь. Слова тяжелее камня слетали с её губ. Никто, даже сама Каменная Мама, не сможет нарушить древних заклятий. Никогда не уйдёт он из леса. Покуда не полюбит она другого. А она не полюбит. Горькая смерть-трава… сладкий сон о голубоглазом парне… Кап. Он в неглубокой яме, зловонная вода сочится из земляных стен. На фоне серого неба стоит Иваныч, опершись на лопату. – Вот так, Костюша. Ты уж не серчай. Маму надо кормить, иначе всем худо будет. Раз я по молодости сгубил кормилицу, то мне её бремя на себя и брать. Всё одно хода из лесу мне нет. В город как попаду, так среди мертвяков гниющих себя вижу. Иваныч вздохнул. – Тебя-то не первого Каменная Мама в женихи заманивала. Всё душу своей кормилицы освободить хочет. Только рвёт их в клочья старое заклятье… Мой грех, а сколькодуш загублено. Иваныч махнул рукой и стал бросать вниз лопатой комья грязи. Было страшно, было больно. Жижа набивалась в рот, а снизу дрожала земля, будто кто-то пробирался к нему сквозь болотную толщу… *** Егерь стоял у края болота – пасти древнего божества. Мама приняла подаяние, теперь зверь вернётся в леса и чёрные мороки перестанут пугать охотников. Ещё год он будет ждать, когда вновь объявится призрачный дом, где лежит его спящая красавица, и её тихий голос попросит не уходить. |