Книга Чуж чуженин, страница 60 – Ксения Скворцова

Злость схлынула, точно волна отлива, оставив на обнажившемся дне обиду и страх.

На Нелюба не действовал морок красоты и родовитости, он не смотрел туда, куда смотрели другие, а глядел сквозь него, вынуждая Мстишу тоже заглянуть туда. В собственную душу.

Мстислава резко остановилась, одновременно одергивая и свои мысли. Она была не из тех, кого легко напугать или, тем более, смутить, но княжна не желала идти дальше – ни в лес, ни в дебри собственного разума.

Она повернулась и обреченно зашагала обратно. Оживление сменилось усталостью, а гнев – равнодушием.

Выйдя на поляну, Мстислава успела заметить в тут же отведенном взгляде Нелюба облегчение.

Значит, все-таки ждал.

Значит, ему было не все равно.

Мстиша собрала разбросанную постель и, ни слова не говоря, свернулась клубком и закрыла глаза.

Они добрались до постоялого двора к полудню, едва ли обмолвившись и двумя словами за это время. Мстислава лелеяла обиду, Нелюб же молчал, явно не раскаиваясь в своих вчерашних речах.

Раньше Мстиша побрезговала бы даже приблизиться к неухоженному, истоптанному свиньями подворью, но нынче желание насолить зазимцу было столь велико, что она поборола отвращение.

– Квасу хочу, – заявила она, нарочито перекидывая косу на грудь.

Это были чуть ли не первые ее слова со вчерашней ссоры.

Нелюб хмуро оглядел подбоченившуюся девушку, всем видом показывавшуюсерьезность своего намерения, а затем перевел взгляд за ее спину, на распахнутые настежь ворота.

– Хорошо, идем, – согласился он, и Мстиша даже немного разочаровалась от легкости, с которой ей досталась победа.

Пройдя через маленькие темные сени, спутники оказались в просторной избе. Печной угол был отделен почерневшей от чада, захватанной занавеской. Остальную часть занимали два длинных стола. В воздухе витал застоявшийся запах кислой капусты и перебродившего пива.

Мстиша на миг растерялась, но Нелюб взял ее за руку и уверенно повел к одному из столов. Посетителей было немного, но все они оторвались от своих кружек, рассматривая вошедших. Мстислава по обыкновению привлекла всеобщее внимание, но Нелюб сел так, чтобы заслонить ее от любопытных взоров.

Он выглядел спокойным и собранным, но Мстиша уже научилась подмечать и плотно сжатые губы, и побелевшие костяшки пальцев.

«Ничего, будет ему уроком», – попыталась успокоить себя Мстислава, начиная жалеть о том, что добилась своего. Здесь было неуютно и грязно.

– Мир твоим стенам, хозяин, – не слишком громко, но отчетливо сказал Нелюб появившемуся из-за занавеси мужику. – Будь добр, подай нам квасу.

Окинув новых гостей быстрым цепким взглядом, хозяин кивнул и исчез на печной половине, чтобы вскоре вернуться с кувшином и двумя глиняными чашками. Поставив посуду на стол, он на миг задержался взглядом на Мстиславе, и, истолковав это по-своему, она потянулась к висевшей на поясе калите.

– Этого хватит? – прохладно спросила она, небрежно бросив на липкий стол куну.

Глаза хозяина изумленно расширились, и Мстиша запоздало посмотрела на Нелюба. Тот улыбнулся:

– Будет тебе забавиться, душа моя.

Он сковырнул монету себе в ладонь и подал вместо нее резану.

Одарив обоих подозрительным взглядом, хозяин удалился.

Нелюб молча разлил квас и, еле пригубив, отставил стакан. Мстиша сделала глоток и едва не подавилась. Едкий, забористый квас сильно отличался от того изысканного напитка, что готовили в Верхе. Однако теперь нельзя было просто уйти, и Мстислава принялась через силу цедить пузырящееся пойло.