Книга Чуж чуженин, страница 57 – Ксения Скворцова

Рассмотрев лицо девушки, незнакомец заулыбался и, нисколько не сдерживаясь, скользнул долгим взором по всему ее стану. Сквозь удовлетворение тем, что еекрасота произвела впечатление, Мстиша внутренне поежилась. Она никак не могла привыкнуть к тому, что ее, княжую дочь, смели так вот беззастенчиво рассматривать. Нелюб тоже когда-то разглядывал Мстиславу с неподобающей прямотой, но в его очах ни разу не появлялось сальности всадника.

– Отсюда не видать, – ответил Нелюб, и, несмотря на привычное спокойствие, Мстиша почувствовала в жестком голосе неприязнь.

Несомненно, всадник тоже. Он ухмыльнулся и, небрежно отодвинув кнутовищем шапку со лба, посмотрел на зазимца, потом на лошадь, которую тот вел в поводу, и на сундуки, покрытые рогожей.

– Что ж, друже, такую ладную девку пешком гонишь? Погляди, еле на ногах держится.

Нахмуренный лоб Нелюба разгладился, а лицо сделалось еще более угловатым от проступивших желваков.

– То не девка, а жена моя, – ответил Нелюб даже спокойнее, чем прежде, но Мстише показалось, что она услышала приглушенный рык, – сам разберусь.

– Жена? – с наигранным удивлением спросил незнакомец и снова огладил Мстиславу слащавым взглядом. – Такую жену беречь надо, друже. Верстах в трех постоялый двор будет, давай довезу.

– Сами дойдем, – сухо ответил Нелюб, делая шаг вперед и заслоняя собой Мстишу.

Всадник прищурился и, в последний раз глянув на княжну, резко ударил кобылу бичом.

– Еще свидимся, – послышался удаляющийся голос.

– Ну, – сказал Нелюб, когда стук копыт окончательно стих, – а вот и первые женихи пошли.

Только теперь он отвел нахмуренный взгляд от дороги, где скрылся из виду незнакомец, и зашагал дальше.

Мстиша неловко сглотнула. Желания распекать зазимца за то, что он снова назвался ее мужем, больше не возникало. С мелькнувшей же надеждой провести грядущую ночь под крышей Мстислава рассталась, бросив быстрый взор на напряженные плечи Нелюба.

Он действительно хорошо знал эти места, потому что вскоре свернул на малоприметную лесную тропу, которая вывела их к защищенной от чужого глаза прогалине.

Мстиша не успела оглянуться, как стан был разбит, огонь разведен, заяц, добытый Бердяем днем, освежеван, сварен и съеден. Она надеялась, что, как бывало с отцом, после трапезы настроение Нелюба улучшится, но напрасно.

– Дров на утро не хватит, пойду наготовлю, а ты пока котел вымой, – походя хмуро бросил он, убирая топор за пояс.

– Как котел помыть? – опешила Мстислава.

Слова возмущения почти сорвалисьс языка, но Нелюб лишь мрачно возразил:

– Я уже говорил, здесь слуг нет. Каждый должен делать свою долю. Не нравится котел, так завтра будешь стряпать.

Мстиша закрыла рот. От мысли о том, что в следующий раз он заставит ее ощипывать утку или разделывать дичь, подкатил тошнотворный ком.

– Как мыть-то? Я не умею, – слабо крикнула она в спину удаляющемуся Нелюбу.

– Песком, – через плечо ответил он и нырнул в заросли.

Мстиша с тяжелым вздохом подхватила обросший жирным нагаром котел и поплелась к ручью.

Вода оказалась студеной, и, когда Мстислава зачерпнула со дна пригоршню песочной жижи, ей почудилось, что она обожглась. Ужасно не хотелось прикасаться к гадкому, склизкому и пахнущему едой нутру. Она швырнула в котел несколько горстей темного, отдававшего водорослями песка и поморщилась. Мстиша решила помочь себе пучком травы, но тут же вскрикнула от неожиданной боли – острые листья порезали ладонь. С досадой вырвав из земли кусок мха, она принялась яростно тереть проклятую посудину. Сполоснув ее, Мстислава пришла в ужас. Котел не стал чище, зато ее руки оказались едва ли не по локоть в саже. Отбросив злосчастный котелок, княжна сунула ладони в воду. Дрожа от холода, она попыталась отмыться, но жирная чернота никак не желала сходить, расползаясь по пальцам грязными разводами.