Книга Чуж чуженин, страница 55 – Ксения Скворцова

– Слава Богине, ушли наконец из этого хлева, – пробурчала Мстиша себе под нос, но так, чтобы зазимец мог расслышать.

Нелюб отказывался замечать подначку и продолжал безмолвно шагать.

– Старик еще ничего, – не унималась Мстислава, глядя на новые лапти, – а вот старуха – сущая ведьма. Смотрела на меня, будто со свету сжить хотела.

– Не хотел бы я слышать, что ты про меня станешь потом кому-то сказывать, – усмехнулся Нелюб. – От тебя доброго слова ждать, что летом снега.

– Вот и неправда, – возмутилась Мстислава. – Меня все любят, а эта с самого начала взъелась.

– Может, будь ты полюбезнее, и на тебя бы теплее поглядывали?

– С какой такой стати? – выгнула она бровь. – Разве гостям не должны оказывать почтения?

– Это смотря какие гости, – в сторону сказал Нелюб.

– Да просто завидует она, и больше ничего. Словно я виновата, что пригожей родилась. Все одно, что моя мачеха. Той тоже мои коса и кожа белая покою не давали.

Нелюб отвлекся от дороги и в первый раз посмотрел на Мстишу.

– Сколько ж тебе было, когда мать умерла?

Лицо девушки изменилось.

– Мало. Тата еще грамоте учить не начал. Но я ее помню, – как-то упрямо добавила она и, нахмурившись, замолчала.

– И тебя воспитала мачеха?

Мстислава помотала головой:

– Няня.

– Она тоже умерла?

Мстиша вскинула на спутника голову, точно он сказал глупость.

– Жива Стояна, с чего ей умирать? В летах, конечно, но жива.

– И где она теперь?

Княжна резко отвернулась. Как только он умел находить больные места? Как ухитрялся давить с такой точностью?

– Дома, где ж еще? – огрызнулась Мстиша.

– А что ж мачеха? Злая?

Она уже хотела ответить утвердительно, но вдруг задумалась. Пожалуй, Гостемила не была злой. Например, она никогда не обижала детей. Почему-то Мстиша не переносила, когда сварливые бабы бранили или били маленьких, но не могла не отдать должного мачехе, та всегда была ласкова и со своими, и с дворовыми ребятишками.

И тем не менее она ненавидела Гостемилу.

– Она не моя мама, – ответила Мстиша. – Она не имела права занимать ее место.

– Разве твой отец не стал счастливее, взяв новую жену?

Мстислава молчала,поджав губы.

– Тебе бы больше пришлось по сердцу, если бы он оплакивал ее и жил прошлым?

– Я не знаю, – опустив голову, тихо ответила Мстиша. – Но я ненавижу ее за то, что она жива, а моя мама – нет.

Нелюб пристально посмотрел на княжну. Кажется, сначала он хотел возразить, но, видимо, какая-то мысль изменила его намерение. Он коротко кивнул и спросил:

– А братья, сестры?

Да что он ей допрос чинит? Мстиша привыкла к тому, что в Медыни каждый знает о княжеской семье. Она с подозрением взглянула на Нелюба, но на его лице не отражалось ничего, кроме сдержанного внимания.

– Сестра родная одна, да и ту прошлой зимой замуж выдали. Есть две младшие, лялек еще нянчат. Мачехины, – добавила она сквозь зубы. – И братец тоже от нее, на коня осенью будет сажен.

Нелюб кивнул.

– И что ж, они тебя любят?

Мстиша в замешательстве взглянула на него.

– Ты сказала, тебя все любят, – пояснил он.

Мстислава невольно задумалась. Про Предславу и говорить нечего, они жили с сестрой душа в душу, поверяясь во всем, и Мстиша смотрела на нее почти как на мать. Все переменилось с Предславиным замужеством и отъездом. А особенно – когда Мстиша поняла, что ей самой, в отличие от сестры, не видать счастья с желанным.