Книга Чуж чуженин, страница 176 – Ксения Скворцова

– Готова?

Мстислава вздрогнула и бросила полныйбезысходности взор на мужа. Но, наверное, впервые в жизни он не мог ей ничем помочь. Не мог защитить от неминуемого.

– Не стоит тянуть, – весело приободрила ее ведьма. – Перед смертью все равно не надышишься.

Смерть – вот единственно правильное слово для того, что должно было произойти. Ценой жизни Ратмира оказалась Мстишина смерть.

– Тебе не придется сразу прощаться с ним. Я позволю ухаживать за Ратшей, пока он спит. А когда мы будем ворковать во время его бодрствования, можешь наблюдать из угла.

Рука Мстиславы дернулась, но она вовремя остановила себя, и Незвана обидно расхохоталась:

– На твоем месте я бы поберегла эту шкурку. – Она махнула, указывая на свое тело. – Ведь совсем скоро тебе предстоит в ней оказаться!

Мстиша стиснула зубы. Ей хотелось ударить эту тварь, хотелось вылить на нее поток брани, расцарапать в клочья ненавистную рожу, но все это не имело смысла. И да, Незвана была права – не стоило еще больше уродовать эту и так уже достаточно безобразную наружность.

– Я не буду прощаться с мужем. Но дай мне время попрощаться с собой.

Незвана фыркнула.

– Смотри же, без глупостей. Помни, что он умрет, если ты попытаешься меня обмануть. Сразу после заката приходи на пригорок, где вы тогда подранили волка.

Воспоминание больно кольнуло, но Мстислава лишь кивнула и, захватив из-под лавки сумку, выскользнула из избы.

Смешно подумать, что любимым уголком Мстиши в крошечном хозяйстве Шуляка стал хлев. Но только животные не смотрели на нее презрительно, не раздавали указаний, упиваясь безграничной властью, не грубили. За это время они привыкли к ней, и, завидев ее, Зорька, старая пестрая корова, даже начинала приветственно помахивать тонким облезлым хвостом. Мстиша давно уже не обращала внимания на крепкий запах навоза, скотины и прелого сена. Сказать по правде, теперь он даже начинал ей нравиться, напоминая о ночах, проведенных с Ратмиром под очередной худой крышей на жесткой соломе.

С немыслимым ранее проворством забравшись на сенник, Мстиша уселась в своем излюбленном местечке на припасенной старой овчине, которую она стащила у Незваны. Княжна полезла в сумку в поисках серебряного зеркальца, но вместо него рука легла на теплую деревянную гладь. Выудив гребень, Мстислава некоторое время рассматривала его, а потом провела пальцами, следя за завитками папоротника.Она вдруг приложилась к гребню губами и, точно стыдясь собственных чувств, поспешно убрала его, но не в котомку, а, сама не зная почему, спрятала под рогожу. Она достала зеркальце, но понадобилось немало мгновений, чтобы собраться с духом, прежде чем заглянуть в него. Что бы она там ни увидела сейчас, это будет гораздо, гораздо лучше того, что она увидит завтра.

Вопреки ожиданиям, больше всего Мстиславу поразили не худоба или бледность. Самой страшной переменой в ее лице оказались глаза. Поначалу ей даже почудилось, что обмен уже произошел, и она смотрит на кого-то чужого. Куда подевались задорный блеск, хитринка, сытая уверенность, превосходство, молодость? На Мстишу смотрела полная горечи, боли и усталости незнакомка. Мелкие, но заметные придирчивому взгляду Мстиславы морщинки пролегли меж бровей и у губ. Не отрывая взора от зеркала, она стянула платок, выпуская на свободу короткие, но густые золотистые пряди.