Книга Чуж чуженин, страница 15 – Ксения Скворцова

По лицу Хорта мелькнул призрак улыбки. Он повернулся к князю.

– Это не моего княжича. Это не суженое, это не ряженое.

Князь кивнул, и стремянные отошли. Он снова хлопнул в ладоши, и спустя несколько мгновений двое слуг вынесли из терема увесистый ларец. Они поставили его перед воеводой и отворили, но Хорт даже глаз не опустил, упрямо повторив:

– Это не моего княжича. Это не суженое, это не ряженое.

Князь хлопнул в ладоши в третий раз, и сундук оттащили в сторону.

Мстиша затаила дыхание, потому что в этот миг все взоры обратились на нее. Людское внимание в обычное время льстило и грело, словно теплые лучи солнца, но нынче у нее похолодели кончики пальцев, в которые вложили что-то мягкое.

Мстислава рассеянно опустила взгляд на руки, где теперь лежал кончик вышитого рушника. Она изумленно подняла голову, встречаясь с заплаканными глазами няньки. Та держала другой конец полотенца.

– Пора, дитятко, – прошептала Стояна.

Нет! Мстиша метнула полный отчаяния взор на отца, ждавшего ее на крыльце, а затем на Хорта, мрачно и торжественно стоявшего за его спиной. Он показался ей выше и красивее, чем прежде. Впрочем, ее ненависть к чужаку стала от этого только сильнее.

Мстислава забыла, что можно моргать, что нужно дышать. Голова кружилась. Ей хотелось завыть – в голос, по-бабьи, – запричитать, кинуться оземь. Вот как, оказывается, выходят за нежеланного. Вот как отдают за нелюбого.

Она силой заставила себя вспомнить о Сновиде.

Ее ненаглядный, ее жадобный.

Он ждет ее. Он не отдаст Мстишу тому. Не отдаст чужому чуженину.

Это все понарошку. Это все не взабыль.

Мстиша вдохнула. Было так тихо, что она услышала тонкий шорох парчовых складок на груди.

Стояна легонько потянула, вынуждая княжну сделать крошечный шажок вперед. Еще и еще.

Тата смотрел на нее, и от теплого взгляда тоска, сдавившая сердце, понемногу отпускала.

Няня с поклоном передала конец рушника князю, и Всеслав вывел дочь к гостям. Хорт поклонился:

– Это моего княжича. Это Ратмирово суженое, это Любомировича ряженое.

– Отдаю тебе, Хорт Хотеславич, из рук в руки самое дорогое мое сокровище, дочь свою ненаглядную – Мстиславу Всеславовну. Довези же ее до Зазимья здоровой и невредимой, храни пуще зеницы ока. Так же из рук в руки передай своему господину, а ее жениху, княжичу Ратмиру, да молви мой отеческий наказ. Пусть смотрит за ней, поглядывает, любит да поуваживает. В обиду пусть не дает, сам не обижает, от лихих людей оберегает.

Всеслав повернулся к дочери, одарил ее долгим прощальным взглядом, расцеловал в обе щеки и обнял.

– Будь счастлива, моя лисонька, – прошептал князь и опустил на лицо Мстиши белое покрывало.

Они были в пути второй день, а Мстиша никак не могла поверить, что не грезит, что это все не затянувшийся страшный сон. Украшения с лошадей и повозок в первый же вечер сняли, праздничную одежду спрятали в укладки, и ничто больше не напоминало о свадьбе. Дорога предстояла неблизкая, ехать решено было тайно и споро.

Первым, что сделала Мстиша, скрывшись с глаз провожатых, – в ярости сдернула с лица ненавистный плат. По обычаю, принятому в Медыни и Зазимье, по приезде жених снимал его с невесты кнутовищем. Не бывать же этому! Пусть чужая воля запоручила Мстиславу постылому Ратмиру, но принадлежать ему она не станет! Лучше погибнуть, чем выйти замуж за оборотня.