Книга Бессердечный охотник, страница 55 – Кристен Чиккарелли

На улицу она вышла около десяти и сразу убедилась, что здесь уже кипит жизнь: из труб валил дым, в воздухе висел плотный характерный запах заводских печей, которые топились углем; он смешивался с криками лоточников, торговавших едой. Попадавшиеся на ее пути работяги оглядывали Руну с любопытством, поэтому она старалась держаться ближе к домам. Предпочла отвернуться и смотреть на обветшалые стены, разглядывая трещинки в кирпиче и убеждаясь, что ремонт здесь не делали давно.

Добрый командир подарил Алексу Торнвуд-холл – летний дом Крессиды. Это стало наградой за убийство младшей из сестер Роузблад. Он не мог не отметить Гидеона, капитана Кровавой гвардии, который сделал гораздо больше для Новой республики: привел во дворец революционеров, избавился от двух старших сестер Крессиды, а после посвятил жизнь охоте на ведьм. Так почему же он живет здесь?

Номер 113 нашелся на двери первого этажа рядом с помещением с заколоченными окнами. Руна уже подняла руку, чтобы постучать, как внимание ее привлекли выцветшие буквы на козырьке над головой:

– Ах, – выдохнула она, а в следующую секунду распахнулась дверь, и в проеме, почти закрывая его собой, появился Гидеон.

«Любопытно, он всегда был таким крупным? – подумала Руна. – Или в детстве был таким же маленьким и хрупким, как все мы?»

Одет он был в однотонные брюки и белую рубашку, рукава закатаны до локтей. На плече измерительная лента.

– Ты опоздала.

«Не просто опоздала, а опоздала настолько, насколько модно», – исправила про себя Руна, когда он отошел в сторону, предлагая войти.

Вместо того чтобы проводить ее вверх по лестнице в квартиру, Гидеон указал на дверь слева, ведущую в заброшенное ателье, некогда принадлежавшеедвум самым популярным дизайнерам в истории моды. Она почувствовала предвкушение.

Несмотря на дружбу с Алексом, в дом Шарпов она попала впервые. Бабушка запрещала Руне выходить одной за пределы поместья, говорила, что мир за воротами опасен, в нем много грязи и преступников. «Он не для таких, как мы», – заявляла она всякий раз, когда Руна осмеливалась протестовать.

Все окна ателье были заколочены досками снаружи, тонкие щели едва пропускали солнечные лучи. Когда глаза привыкли, Руна старалась сдерживаться и не таращиться, разглядывая ткани, наборы ниток и выкройки. Все предметы были разбросаны в пространстве так, будто это вполне естественно.

Гидеон, должно быть, унаследовал подобное качество от родителей.

Но зачем он все это хранит?

Очевидно, что никто ни к чему много лет не прикасался.

Я стою в том месте, где бывали Сан и Леви Шарп. Руна представила швею и портного, склонившихся над длинным столом. Здесь они до поздней ночи создавали эскизы, кроили ткани и делали шаблоны до тех пор, пока от усталости еле открывались глаза. Тогда они задували свечи и шли спать.

Гидеон подошел к рабочему столу.

– Здесь мое решение твоей проблемы.

Руна встала рядом и взглянула на страницу лежавшего на столе альбома в свете масляной лампы. Вглядевшись, она склонилась ниже.

На листе кто-то нарисовал ее, Руну Уинтерс, в самом красивом платье, которое ей доводилось видеть. Зауженные рукава из кружева. Сдержанный овальный вырез горловины. Облегающий лиф с деликатным узором, который она не смогла разглядеть в деталях. Пышная юбка А-силуэта со шлейфом.