Книга Пепел короля, проклятого звездами, страница 103 – Карисса Бродбент

Тарелка была почти вылизана. Я невольно обрадовался.

Орайя по-прежнему молчала.

Я не привык к ее длительному молчанию.

– Вроде и все, – сказал я. – Береги себя. Через несколько недель увидимся.

Я стал закрывать дверь, когда Орайя меня окликнула.

Я замер. Снова посмотрел на нее. Она чуть подалась вперед. Губы были плотно сжаты, словно она боялась выплеснуть накопившиеся слова.

– Благодарю за исцеление крыльев, – сказала она.

Мои пальцы сдавили дверной косяк.

Как будто это требовало благодарности. Обычная любезность.

– Я же говорил, ты создана для полетов. Было бы несправедливо отнимать это у тебя.

На ее губах появилась едва заметная улыбка,будто солнце блеснуло среди облаков.

Улыбка быстро померкла, и глаза Орайи стали отрешенными. Я бы не удивился, если бы сейчас она думала о Винсенте.

К счастью, отрешенность исчезла.

– Счастливого пути, – сухо пожелала мне она, вернувшись к чтению.

– Спасибо, – ответил я, наградив ее прощальной улыбкой.

Улетал я около полуночи, вооруженный до зубов. Меня сопровождали двое солдат Кетуры. Вейл сказал бы, что этого мало, но остальных я предпочел оставить с Орайей и Мише. Обе не были беззащитными овечками, но Орайя еще не выздоровела, а Мише… Всякий раз, когда я смотрел на ее руки, мне казалось, что там прибавилось следов от ожогов.

Перед тем как взмыть в воздух, я еще раз оглянулся на двухэтажный домик и увидел в окне второго этажа серебристо-лунные глаза. У меня зашлось сердце. Так происходило всегда.

Орайя стояла, скрестив руки. Лоб упирался в оконное стекло. Когда наши взгляды встретились, она подняла руку и почти помахала мне.

Похоже, я одержал маленькую победу.

Я помахал Орайе и взлетел.

Для вампиров время дешево.

Раб усваивает это быстро. Будучи человеком, он ощущал каждую проходящую секунду. Перед ним мелькали упущенные возможности, уносимые стремительной рекой вечности. Людям свойственно скорбеть по прошедшему времени, потому что оно – единственная ценность в их быстротечной жизни.

В новой жизни раба есть немало особенностей, к которым он относится с презрением. Но сильнее всего он горюет по своему уходящему человеческому облику и человеческим представлениям, по утрате острого чувства времени. Жизнь, где ничто не имеет ценности – даже время, – это вообще не жизнь.

Годы смываются, словно свежевыкрашенная стена, попавшая под ливень. Жизненный холст бывшего человека всегда остается белым. Вампиры королевского двора наслаждаются своей неподвластностью времени. За века они перестали получать удовольствие от простых радостей жизни, отчего их вкусы и привычки отличаются крайностями и жестокостью. Порой жертвами этой жестокости становятся люди. Но и без вампирских забав человеческая жизнь слишком коротка и хрупка. Обращенные вампиры почти не уступают рожденным: они крепче людей и живут гораздо дольше, но в остальном – такой же расходный материал, как и люди, которыми когда-то были они сами.

В этом рабе нет ничего выдающегося. Он не единственный среди собственноручно обращенных королем. Он даже не пользуется особой благосклонностью короля. Время, которое некуда деть, и скука побудили правителя создать нечто вроде отменного зверинца для развлечений, где собраны мужчины и женщины любого происхождения, телосложения и внешности.