Книга Змейка и крылья ночи, страница 189 – Карисса Бродбент

Изменилось все.

Но Райн помолчал, склонив голову.

– Договорились. Если мы будем биться, то будем биться до конца. Каким бы этот конец ни был. Чью бы кровь ни пришлось пролить, чтобы выиграть.

Я думала, мне станет легче, словно мы восстановили какой-то кусочек наших отношений до такого состояния, как раньше.

Не стало. Не восстановили.

Я бросила взгляд на зашторенные окна. Свет за ними стал багряным.

– Солнце садится. Не хочешь последний раз посмотреть?

Райн без колебаний – не отводя взгляда ни на секунду – ответил:

– Нет.

И поцеловал меня.

Никогда я так не страшилась наступления ночи.

Она все равно пришла. Я была готова к появлению в нашей комнате тонкой полоски тени, этой манящей руки Ниаксии, но при виде ее дыханием обожгло легкие. Когда тропинка появилась, мы с Райном вылезли из постели и без слов облачились в доспехи.

Прежде чем выйти из комнаты – покинуть ее в последний раз, – мы остановились и посмотрели друг на друга.

– Принцесса, это было наслаждение! – сказал он.

И улыбнулся. Матерь, эти безупречные губы…

Мне захотелось один, последний раз поцеловать его. Обвить руками шею и не отпускать. Затащить обратно в кровать и никуда не ходить. По крайней мере, умрем счастливыми, когда нас прибьет Ниаксия.

Ничего из этого я не сделала.

Не знаю, как Райн мог назвать меня храброй. Такую конченую трусиху.

– Это было…

Я пожала плечами. Искорка появилась у меня в глазах без моего разрешения.

– …сносно, скажем так.

– Ох, принцесса! – рассмеялся он и открыл дверь.

Анджелика и Ибрихим уже ждали нас вместе с министером. Ибрихим не смотрел на нас. Обычно суровое лицо Анджелики было еще суровее, а глаза, следящие за нашим приближением, превратились в два острых кинжала. Зрачки были очерчены красным.

Проклятие? Или она весь день оплакивала смерть Айвена?

Дверь открылась так же, как всегда, под короткие фанфары. Министер пожелал нам удачи и пригласил пройти. Первым пошел Ибрихим. Он с трудом ковылял. Его искалеченные крылья свисалимертвым грузом.

Следующая – Анджелика.

И остались только мы.

Все то, чего я не могла сказать, грозило поглотить меня с головой. Слов было недостаточно. Но невольно, как раз перед тем, как мы пересекли порог, я схватила Райна за руку… крепко-крепко ее стиснула… и, о Матерь, не могла его отпустить, это было выше моих сил.

Наши шаги замедлились. Никто не заметил этой доли секунды колебаний. Но я за это мгновение прожила миллион судеб.

Фантазии. Сказки. Бессмысленные мечты.

Я разбила их о мраморный пол, отняла руку и шагнула за порог.

Крики толпы звучали по-дикарски и кровожадно, словно голодный рев волков, рвущих на части добычу.

Трибуны были переполнены. С этого расстояния зрители виделись одной живой волной, потрясающей воздетыми кулаками, визжащей, требующей насилия. Прибитые над ними раскрытые крылья ришан с окровавленными перьями отсюда уменьшились до зловещих точек.

Я все это успела разглядеть за один миг, пока не пришлось откатиться в сторону от полосы огня.

Не Ночного огня. Просто огня.

Я едва успела увернуться. Жар подпалил мне кончики волос. Неловко перекатившись, я ударилась о стену – нет, не о стену, а о запертую на засов дверь. Я снова вскочила на ноги и повернулась.

Арена была поделена. Я оказалась в небольшой загородке, дверь за мной закрылась. Ни Райна, ни Ибрихима, ни Анджелики.