Книга Дети павших богов, страница 250 – Карисса Бродбент

– Трелл?

– Мы бежали. Ты не помнишь, детка?

Я не помнила. Ничего я не помнила.

– Конечно не помнишь. Ты… то и дело проваливалась. Ишка по дороге рассказал нам все. Он принес тебя к нам. Рассказал о войне фейри и об их союзе с треллианскими лордами. – В ее глазах вспыхнула ненависть. – Новая правительница охотится за всеми, кто имел с тобой дело. Как ты и боялась. Поэтому мы бежали. Едва успели уйти, скажу тебе честно. – Ее взгляд мимо меня обратился к Филиасу. – И вот мы здесь. Выжидаем, пока можно будет дать бой.

Нет.

Я ничего не понимала. Как я могла так долго пробыть без сознания? Как могла выбраться, если не выбрался Макс? В моем последнем воспоминании мы сплелись воедино. Слились даже наши сознания.

Как я могла спастись без него?

Мой взгляд упал на морской горизонт. Потом я бежала к берегу на непослушных ногах. Я не остановилась, влетев в прибой по щиколотку, выше колен, а потом упала на четвереньки. Во рту был лишь вкус соли.

– Тисаана.

Это Саммерин. Я ненавидела мягкость его голоса. Как он спокоен. Как он может быть спокоен?

– Как вы могли его бросить? – Я развернулась к нему. Слова летели из меня, как ножи. Я не замечала, что плачу, пока рыдания не помешали мне говорить. – Как вы могли его бросить?

Лицо его дрогнуло от боли. Саммерин молчал.

– Мы возвращаемся за ним.

– Тисаана, мы пытались. Не один раз. Его захватила Нура. Приговорила к Илизату.

Я закрыла глаза.

Эта боль посрамила всякую другую.

– Нет, – выдавила я.

Мой любимый заперт в тюрьме, пожирающей его разум, выворачивающей наизнанку самые страшныевоспоминания. Драгоценнейшая из душ в ужаснейшей из темниц. От этой мысли хотелось вырвать себе сердце. От этой мысли хотелось сжечь весь мир.

– Тисаана, мы придумаем, как его вытащить, – пробормотал Саммерин, но гнев уже вскипел во мне и выплеснулся наружу.

– Надо возвращаться сейчас же. Сейчас же, Саммерин! – Я визжала. Я задыхалась. – Его нельзя оставлять там ни на секунду. Нельзя, мы не…

Рыдания заставили меня замолчать. Саммерин раскрыл объятия, и я, не думая, припала к нему, к надежной опоре. Я чувствовала, как его горе, его гнев смиряют мои.

– Мы его вытащим, – шепнул он мне в макушку.

Я отстранилась и взглянула за море. Бесконечный простор. Тысячи миль океана отсюда до Ары – тысячи миль между мной и Максом.

Я вспомнила прощальный поцелуй – как раз между бровями.

Я думала обо всем, чего ему не сказала. О жизни, которую мы с ним могли бы построить.

И о той, кто отняла его у меня.

Слов не было. Но я опустилась на колени и устремила взгляд за море, словно, если как следует постараться, могла через тысячи, тысячи миль дотянуться до него в Илизате.

И позволила своей горечи переплавиться в ярость.

Нура устала.

Она видела несколько коронаций. В детстве присутствовала на коронации отца Сесри. Потом на духовной коронации советников Сесри и, после нее, на официальной коронации Сесри. К счастью для себя и, возможно, для всех, коронацию Зерита она пропустила, но могла вообразить, что там творилось.

А эта… Эта была не похожа ни на одну из тех.

Она торжественно преклонила колени, позволив советнику возложить корону ей на голову, и в глазах толпы увидела не волнующую надежду, а окаменевший страх. Празднество, если кто-нибудь назвал его этим словом, прошло тихо и глухо, в робких шепотках. Разошлись рано. Так было лучше для нее. Нура никогда не умела праздновать. А сейчас на ней лежала такая тяжесть, что праздник казался пустой тратой времени.