Книга Дети павших богов, страница 226 – Карисса Бродбент

Она прошлась по помосту, остановилась перед пятью членами Совета, склонила голову:

– Советники, сегодня я предстаю перед вами с просьбой благословить меня на должность верховного коменданта. Все мы знаем, что внезапная смерть Алдриса и нависшие над страной угрозы вынуждают спешить. Выдвижение и оценка других кандидатов, согласно обычаю, занимает месяцы, а их у нас нет. Я уже прошла испытания на этот пост. Я показала себя. Вследствие восьмилетней давности прискорбной кончины Майи Азерот и ограничений, наложенных на Максантариуса Фарлиона, я оказываюсь единственнымприемлемым кандидатом на шестнадцатый цикл. – Она преклонила колено, не поднимая головы. – Я, Нура Кван, выставляю себя кандидатом на пост верховного коменданта. И прошу вас, советники, удостоить меня этой чести.

Поднялся первый советник.

– Я доверяю тебе титул верховного коменданта, Нура Кван, – сказал он.

Я даже издалека видел, как она вздрогнула всем телом – будто эти слова ударили ее с неожиданной силой.

Они и меня ударили, хотя совсем на иной лад.

Встал второй советник:

– Я признаю за тобой, Нура Кван, титул верховного коменданта.

В зале стояла полная тишина.

И тогда поднялся третий советник – Ия.

Он долго молчал. Тисаана так стиснула мою руку, что у меня пальцы онемели. А может, их кололо от волнения.

– Советник? – тихо, неуверенно напомнила о себе Нура.

Он наконец заговорил:

– Нура Кван, я знаю тебя много лет. За эти годы я убедился в твоей преданности Орденам и Аре. Нет пределов твоему стремлению к этому посту. Я, как советник, видел в залах Башен сотни повелителей. И не сумею назвать среди них ни одного с подобной решимостью, с такой стальной волей, настолько преданного своим убеждениям.

– Благодарю, советник. – Нура беспокойно улыбнулась краешком губ.

– Ты многократно доказала преданность Орденам и Аре, – продолжал Ия. – Мы все в огромном долгу перед тобой за эту службу. Но я не предлагаю тебе титул верховного коменданта.

По залу прокатился общий вздох.

Ия повернулся к слушателям, нашел меня серебряными глазами:

– Я вызываю кандидата Максантариуса Фарлиона.

В меня уперлись сотни глаз, вздохи разрослись в ропот. Я встал, почти не чуя под собой ног. Тот звон в затылке возвысился до вопля: «Макс, ты соображаешь, что творишь?!»

Я не смотрел на толпу. Не смотрел ни на Тисаану, ни на невнятно бранившегося Саммерина. Даже на Ию не смотрел.

Я встретил взгляд Нуры – потрясенной до глубины души. И в моем ответе прозвучала сила, которой я не находил в себе.

– Максантариус Фарлион отвечает на вызов.

Минуту длилось молчание. Потом по рядам рябью разбежались шепотки. Я знал, о чем говорят. «Он уже не кандидат, – шептались они. – Отлучен. Он не годится… или годится?»

Нура смотрела только на меня – выпучив глаза, открыв рот. Мне доводилось видеть такие лица – лица солдат, которые, опустив глаза, увидели торчащую у них между ребрами стрелу. Видно, ей просто не приходило в голову, что такое возможно. В мыслях не держала.

Она вскочила на ноги, совладала с лицом:

– Максантариус Фарлион не может удостоиться этого титула вследствие наложенных на него после Сарлазая ограничений.

– Они уже не действуют, – прозвенел рядом со мной голос Тисааны. – У меня хранится договор с Орденами. Среди его условий – освобождение Максантариуса Фарлиона от всех наложенных на него ограничений. При желании каждый может его прочесть. Но Нуре известно, что я не лгу.