Онлайн книга «Дети павших богов»
|
– Ты знаешь Песнь Ухода? Не в силах заговорить, я покачала головой. Хотела бы я ответить иначе. Песнь Ухода – это последовательность гимнов, звучащих на похоронах. Но все слова помнили только священники, а в нашем маленьком селении беглецов их не было ни одного. Может быть, когда-то, давным-давно, я слышала эти гимны. Но эта частица моей низеринской крови пропала навсегда. Одна из бесчисленных драгоценностей, отнятых у нас треллианцами, – умение оплакать покойных. Риаша уперлась в землю ладонями по сторонам от моих: – Ты была так молода, когда все рухнуло. Дитя, воспитанное осколками народа, – таких было много. Но хорошо сохранить в себе корни былого. Песнь Ухода, знаешь ли, была не только у низеринцев. Все наши боги живут под землей, и все мы на свой лад пели Песнь Ухода, провожая к ним умерших. И Риаша, открыв рот, запела. Она пела хрипловато, неумело, сбивалась с нот, но ничего красивее я никогда не слышала. Наше начало от вас неразрывно. Мы стоим ногами на вашей земле, Вы нам даруете пищу, даете нам кров. Мне нечего отдать вам, кроме усталой души, Мне нечего отдать, кроме несовершенства. Пусть его будет довольно. Я почувствовала, как мою левую ладонь накрыла другая. И правую. Я не стала смотреть – и все равно не увидела бы, потому что в глазах все расплылось от непролившихся слез. Макс стоял на коленях рядом со мной, переплетая свои пальцы с моими, а с другой стороны стоял Серел. Мне не было нужды смотреть, чтобы знать: так же стоят и другие – упираются ладонями в землю, и весь мир молчит, пока голос Риаши выпевает нашу забытую песню. О мои боги, что цветут у нас под ногами. Как я долго скитался, как долго я вас искал. Искал вас в победах и ошибках, В любви и в ненависти искал. Я пересек моря и горы. Я так далеко от дома. Но дайте мне к вам возвратиться. Я сжала пальцы, прижала к ладоням крошки земли. Я почти чувствовала их – чувствовала что-то, пусть даже то не были боги. Может быть, что-то в глубине еще связывало нас всех воедино – не возвышенной надеждой на небеса, а надежным постоянством земли. Чужая земля под нами впитывала наше горе. Мне нечего было отдать им, кроме надежды. Но, боги, пусть ее будет довольно. Пусть ее будет довольно. Мне нечего отдать вам, кроме жизни, — пела Риаша, — Мне остались лишь шрамы и разбитое сердце, Но позвольте мне к вам возвратиться. Только любовь и жалость я мог бы вам принести, Но позвольте мне к вам возвратиться. И пусть этого будет довольно. Глава 74 Макс Тисаана уходила от беженцев с покрасневшими глазами. Спустилась ночь. Рано или поздно нам пришлось бы вернуться в Башни – больше некуда было идти. Но ни она, ни я туда не спешили, так что мы пошли назад через город, вбирая тишину зимней ночи. Песнь Ухода звучала почти час, но что-то в ней сдвинуло, свернуло время. Воздух загустел от горя. Я смотрел на Тисаану, светлую, несмотря на текущие по щекам слезы, и не знал названия для той гордой печали, что вздымалась во мне при виде ее. Когда мы были там в прошлый раз, она повелевала магией и их вниманием с мастерским искусством, и мне тогда казалось, что ничего прекраснее я не видел. Но такой – честной и как будто без кожи – она была красива по-другому. Она позволяла мне видеть эту часть себя. Я не думал, что она когда-нибудь откроется и перед ними. Может быть, второй раз такое не повторится. |