Книга Дети павших богов, страница 218 – Карисса Бродбент

– Вот что их ждет? – бормотала я. – Станут новой жертвой во имя лучшего?

С нами так оно и было, всегда. Мы были расходным материалом. И что бы я ни делала, только закрепляла такое положение.

– Мы этого не допустим. – Глаза его смотрели куда-то вдаль. – То, что она нам показала, было…

…Ужасно.

– Ты ей веришь? – спросила я.

– Она не лгала. Подделать такое невозможно. Ты бы заметила ложь. И я… я хорошо ее знаю, я бы распознал фальшь.

– Боги, то, что она видела…

Я ненавидела Нуру. И возненавидела еще сильнее, на себе узнав и прочувствовав ее мысли и чувства, проследив, как она шла к своему страшному выбору. Я не сомневалась в ее любви к Максу. Только она решила, что эта любовь оправдывает все кровавые жертвы, что она принесла на алтарь добрых намерений.

– Если то, что она нам показала, правда… если правда то, что сказал Ишка…

Я запнулась, закрыла глаза, в висках гудела боль. Ишка. Фейри. Приглашение стать оружием еще одной войны.

Макс выдохнул сквозь зубы.

– Мало было нам наших маленьких моральных проблем. – Он стрельнул глазами на меня, и в лице его что-то переменилось. – Я не знаю, что нам с этим делать.

Он будто признавался в чем-то постыдном. У меня словно кинжал под ребрами провернули. Он ведь уже отошел от всех этих дел. А я втащила его обратно, заставила сражаться за ужасных вождей и ужасные цели, и на горизонте маячили еще большие жертвы.

Он заслужил лучшего, много лучшего.

– Знаешь, я часто об этом думаю, – прошептала я. – Как жаль, что я не ушла с тобой. Когда ты звал меня покинуть Ару, еще до моего договора крови.

Я почувствовала себя предательницей, высказав это вслух.

– Ты-то хотела спасти мир, – тихо отозвался он. – А я – только тебя.

Не будь мне так грустно, я бы расхохоталась, настолько это было далеко от истины, хотя Макси не понимал, как ошибается. Но у меня грудь разрывалась от любви к нему – за высказанную им ложь и скрытую под ней глубинную правду.

– Я должна рассказать беженцам. Об их… потере.

Я кивнула на руки.

– Я с тобой, – буркнул Макс, и, боги, не бывало на свете трех слов драгоценнее этих.

В квартале беженцев все осталось как было – и это меня потрясло. Я стояла посреди улицы, оживленной, как всегда бывает погожим зимним вечером. Макс остановился рядом и молчал. Я словно явилась к этим людям из другого мира. В их мире будущее еще несло свет, солнце грело, жизнь мало-помалу налаживалась.

В их мире родные и друзья еще дышали, хотя и были далеко.

Рука Макса скользнула мне в ладонь. Кто другой мог бы заспорить, сказал бы: «Милосерднее оставить их в неведении». Но Макс, как никто другой, знал, как драгоценна правда для людей, за которых десятилетиями решали, что им положено знать, а что не положено. Он не хуже меня понимал, что они заслужили правду, что пропавшие жизни вправе быть оплаканными.

– Тисаана! Не думал так скоро тебя здесь увидеть.

Я обернулась навстречу ухмыляющемуся Серелу. Он приблизился, и голос его заглох вместе с улыбкой.

– Что? – Он хорошо знал меня и сразу угадал беду.

При виде его лица мне обожгло глаза. Да, я знала, что такое мечтать о несбыточных объятиях. С Серелом мне повезло – случилось чудо.

У этих людей такого не случится.

– Помоги мне всех собрать, – попросила я.

Серел, сразу став серьезным, кивнул.

В прошлый раз, стоя здесь в окружении беженцев, я позволила им увидеть во мне богиню мести. Я позволила им поверить в мою несокрушимость. Может быть, я и себе позволила в это поверить. Сейчас я была бессильна как никогда. Слова слетали с языка, сухие и горькие, как оставшийся у меня на подошвах пепел. Я сообщила им о смерти – и только, но и того было более чем достаточно. У меня на глазах с лиц стекало счастье и во взглядах копилось горе.