Книга Дети павших богов, страница 210 – Карисса Бродбент

В этом противоборстве воль ей придает силу одна только ненависть. Нура в этом уверена.

Позже ей удается вспомнить лишь клочки и осколки. Сражение могло продолжаться часы, дни или недели. Время – свойство верхнего мира. А она проваливается на глубину и падает все ниже и ниже.

Решайе рвет ее в клочья.

…Вы все одинаковые. Вы меня связываете, ломаете, используете. Не думай, я все помню!..

Но Нура не готова смириться.

Она всей силой наносит последний удар и повелевает всей магией Решайе, загоняя ее себе в жилы, где она горит, убивая ее, пока…

…Все не замирает.

Нура открывает глаза.

Равнина уходит вдаль во все стороны. Небо одновременно черное и яркое, в темноте дрожат голубые огоньки, плывут клочками дыма. Здесь нет жизни, нет воздуха. Все здесь пропитано магией такой мощной, что срывает с нее кожу.

На миг все останавливается.

И тут горизонт полыхает огнем, и вспышка поглощает Нуру, застигнутую врасплох.

То, что видит Нура в глубине этого сияния, превращает все ужасы Ривенайской войны в мелкие неудобства.

Она видит смерть, мучения, общую гибель.

Она видит, как рушатся Башни: стекло осыпается бритвенным дождем.

Она видит существ, сотворенных из тени и искаженной плоти: они расползаются по земле, многосуставчатые пальцы рвут на частикричащих людей.

Она видит на горизонте армаду кораблей, они простираются, на сколько хватает глаз, их сотни, сотни и сотни…

Она видит берега Ары, устланные мертвыми телами, под которыми не видно песка.

Она видит златовласого мужчину, воздевшего меч; за его спиной крылья, лицо застыло в беспощадной ярости.

Она видит много таких людей… таких созданий с чуждой, незнакомой магией, с остроконечными ушами, истекающих лиловой кровью.

И наконец, она видит его.

Он среди них, он одет тенью, он нависает над ней. Острые зубцы короны на его голове повторяют очертания его ушей. Она так близко, что чувствует его дыхание на щеках, и все же не в силах рассмотреть лица.

«Ты думала, я не приду за тобой?» – шепчет он нежно, как любовник.

А потом она ощущает входящую в живот сталь, и мир разваливается.

Нура просыпается, задыхаясь. Ее рвет, потом она сползает на пол, не в себе от увиденного. Она вся в поту и крови.

Это не важно. Ничто не важно, кроме того, что она сейчас видела.

Это было настоящее.

Она знает. Ее тщательно обучили искусству распознавать и разоблачать иллюзии, так что она умеет отличить фальшивку от истины. Прозрения случаются – случаются редко, но такие случаи известны. А в этом она ощутила правду. Уверенность в том, что видела, – в надвигающемся ужасе – засела глубоко в костях.

Она так перепугана, что едва смеет дышать.

Но она вынуждает мозг работать. Вот чем она занимается. Продумывает выход из невозможного.

Фейри. Это были фейри. Она видела остроконечные уши. Больше некому быть. Все считали их вымершими, но все ошибались.

И они идут. Сюда.

Когда придут? Этого она знать не может. Ара, которую она видела, – знакомая ей Ара, не из далекого будущего, но случится ли это завтра? Через месяц? В будущем году?

Возможно, время еще есть. Время это предотвратить.

Кто ей поверит? Кому она может довериться?

Некому.

Она вскарабкалась на вершину, но война расколола и ослабила Ордена. И что еще хуже, она одинока. Ее не любят, ей не доверяют. И не уважают – во всяком случае, не более, чем требует титул.