Книга Дети павших богов, страница 177 – Карисса Бродбент

Он кивнул на людную улочку. Здания, все такие же ветхие, понемногу чинились и украшались. Раньше здесь было пусто и безрадостно. Теперь на мостовой играли дети. За маленькими столиками чаевничали старухи. Кто-то высадил цветы в горшках.

– Они тут живут себе, – тихо сказал он, – и как-нибудь доживут до твоего возращения.

Не знаю, отчего у меня защипало глаза, но я кивнула и взяла Макса за руку. Однако помедлила, искоса глядя на него.

– Что еще? – спросил он.

– Ты выучил теренский.

Он чуточку смутился, отвел взгляд:

– Плохо выучил. Большей частью по книгам. Наверняка выговор ужасный. Просто я подумал… – Он опять взглянул мне прямо в лицо и заговорил на теренском – отрывисто, с сильным акцентом: – Ты всегда слышишь не свои слова. Я хотел… – Он споткнулся, подбирая слова. – Я хотел дать тебе…говорить с тобой твоими словами. Твоим… голосом.

Я зажмурилась, тоже не находя слов. Да, он был прав. Его ломаный теренский был почти невразумительным, и все же, слыша родную речь его голосом, я почувствовала, как две песни, звучавшие глубоко в душе, вышли наружу и слились в идеальной гармонии. Я почувствовала себя дома.

Дома…

Я сжала его руку.

– Идем домой, – выдавила я.

Макс вычертил стратаграмму.

Первым меня встретил запах. Боги, в этом запахе солнца и цветов слились тысячи воспоминаний. Я открыла глаза, и дух захватило от увиденного. Каменный коттедж в море полевых цветов – сад так разросся, будто сама природа приняла домик в свои объятия.

Вот и правильно. Именно так я себя и чувствовала. В объятиях.

– Вознесенный над нами, – пробормотал Макс, – до чего же я соскучился.

Я тоже соскучилась. Я так соскучилась, что оказалось совсем не трудно сбросить с себя чувство вины, как измазанную в крови куртку, и, держась за руки Макса, позволить себе свалиться.

Я задыхалась.

Надо мной склонялся отец. Горячая кровь стекала по моим ключицам. Его руки были в крови. Я это знала, хоть и не видела, потому что его пальцы сжимали мое горло.

«Пожалуйста. Пожалуйста», – пыталась выговорить я, но эти слова давила отцовская ненависть – ненависть, которой я так долго не могла понять.

Теперь поняла.

Он меня ненавидел, потому что я была вовсе не его дочь. Ненавидел за мою проклятую силу в крови и за титул, угрожающий его титулу.

Я всегда думала, что смогу как-нибудь заслужить себе место среди них. А на самом деле места, о котором я так отчаянно мечтала, вовсе не существовало.

«Кем ты себя воображаешь? – бросил он прямо мне в лицо, обдав дыханием и брызгами слюны. – Чего еще вздумала добиться?»

«Всего», – хотелось сказать мне. Я знала, что это правда, ведь я так многое могла бы сделать живущей во мне силой – силой материнской крови, силой моей нечистой, ужасной магии.

«Я так многое могу, – пыталась сказать я. – Дай мне попробовать. Я так многое могу сделать».

Но я не могла говорить. И дышать не могла.

Последнее, что я увидела перед смертью, были разбросанные вокруг тела. Тела сородичей Кадуана, и Тростниковых, и жителей Итары. И Оршейд, и моей матери. А ближе всех лежал Кадуан, и его рука еще тянулась ко мне.

Я открыла рот, чтобы закричать, но издала лишь звук бьющегося стекла.

Разбилось стекло.

Я распахнула глаза. Увидела над собой склоненное лицо. Сначала решила – отец, но, сморгнув сон, узнала другое, такое же безжалостное, полное ненависти, но другое.