Книга Дети павших богов, страница 149 – Карисса Бродбент

– Поможешь? – обратилась я к Кадуану, стянув ткань вокруг талии и вручив ему булавку.

Он молча наклонился и заколол тонкие складки. Руки его, как всегда, показались невероятно теплыми. Он стоял так близко, что его дыхание согревало мне кончик уха.

– Спасибо, – вдруг застеснявшись, прошептала я.

И ждала, что он отодвинется. А он вместо того, стоя все так же близко, оглядел меня целиком – таким взглядом, что по спине пробежали мурашки.

– Красивая у тебя татуировка, – тихо сказал он.

Сказал совсем просто, но таким тоном, что я почему-то спрятала глаза.

– У всех воинов-сидни такие же.

Я не смотрела на него, но странным образом почувствовала, как его взгляд скользнул от сложных красивых татуировок к испещрившим мне левое предплечье крестикам.

Он не спрашивал, и я не знаю, зачем сказала.

– За мной много побед. Но и ошибок много.

– Какие ошибки заслуживают подобного?

Я сглотнула.

– Иногда мелкие. Иногда… нет.

Я услышала незаданный вопрос.

– Однажды, – ответила я на него, – я чуть не до смерти избила другого Клинка.

И убила бы, не оттащи меня Сиобан. Я сморгнула воспоминание. Синяки залили ему все лицо, в ранах под кровавым мясом сквозили кости. Он после того не вернулся в Клинки. Так и не научился как следует ходить.

С воспоминанием пришел болезненный стыд. Прежде я никогда не рассказывала столько о себе – о своей мерзкой части, о вспыльчивости, о грубых промахах, которые изо всех сил старалась загладить. Не знаю, зачем сказала Кадуану.

Я заставила себя поднять глаза. Он смотрел без осуждения. С тихим любопытством.

– А твой однополчанин это заслужил?

– Он отпустил шуточку про мою сестру.

– Шуточку?

– О том, как бы ее изнасиловал.

Матира, какая змея! Я вдруг живо вспомнила, как хрустели его кости под моими кулаками, – и порадовалась этому.

– Я не жалею, – тихо сказала я. – Иногда жалею, что не убила.

У Кадуана натянулся уголок губ.

– Подозреваю, что мир не много бы потерял, если бы и убила. – Взгляд его смягчился, и он добавил еще тише: – Твоейсестре с тобой очень повезло.

Я улыбнулась, но под улыбкой скрывалась сладкая горечь. Как странно, когда такое говорят про меня.

– Возможно, – сказала я. – Но это только про один крест. Прежде чем так говорить, послушал бы про другие.

Кадуан тихонько усмехнулся и этим смешком чуточку ослабил напряжение. И все же, скрестив руки, я ощутила на коже мурашки.

– Все они красивы, – сказал он, – но, боюсь, как бы не выдали наших тайн. Можно мне их скрыть?

Я кивнула.

Он коснулся моего плеча – совсем легонько, тремя пальцами. Но я чуть не подскочила и старательно отвела взгляд. В его малейших, самых невинных прикосновениях было что-то… необычное. Особенно сейчас, когда в жилах у меня билась магия. В такой близи от него мне всегда казалось, что ее остатки прорываются на поверхность.

Но любопытство пересилило неловкость. Опустив глаза, я стала смотреть, как понемногу расплываются и выцветают мои татуировки, как будто их слой за слоем присыпает пылью, и вот уже на коже только ровный загар.

Я подняла левую руку, повертела. Не помню, когда в последний раз видела ее такой гладкой. Странное чувство – не носить на себе знаков позора.

– Спасибо, – сказала я.

– Пожалуйста.

Он всего мгновение помедлил, потом отвернулся и отошел к Сиобан.

Я предоставила Ишке писать высшим нираянцам, уведомлять о намерении нанести им визит. Хотя их с вишраи не разделяла, как с нами, пролитая кровь, я сомневалась, что они обрадуются гостям из любого могущественного дома, ведь в их изгнании участвовали все. Но оказалось, Ишка знал, что говорит. После короткого обмена посланиями ворота Нираи открылись.