Книга Мать смерти и рассвета, страница 95 – Карисса Бродбент

Я даже не осознавала, как сильно ее жажду.

– Еще раз! – выдыхала я при каждом приземлении, и Кадуан снова уносил нас в следующий прыжок.

Очередной скачок – я уже потеряла им счет, – и вдруг колени подогнулись и я рухнула на берег реки.

Наверное, я должна была встревожиться: на сей раз нас с Кадуаном разметало при перемещении, и он материализовался в нескольких шагах от меня. Но я не встревожилась.

– Эф, перемещения становятся слишком опасными, – сказал он, подползая ко мне.

– Опасными?

Я рассмеялась странным пронзительным смехом. Разве возвращение домой может быть опасным? Особенно сейчас, когда я чувствовала невероятное единение и с собой, и с ними двумя. Эйфория затмила все неприятные ощущения. Я Эф, я могущественна, я контролирую собственную магию, дыхание, сердцебиение, я чувствую их души так близко, что могу попробовать на вкус!

– Нет. Мы совсем рядом. – Я схватила Кадуана за руку и заставила его снова обнять меня.

Наверное, я должна была встревожиться: Кадуан тяжело дышал. Но я не встревожилась.

– Я могу найти ее. Могу привести тебя к ней.

Никогда и ни в чем я еще не была так уверена. Вот что значит иметь четкую цель.

Наверное, я должна была встревожиться: Кадуан колебался. Но я не встревожилась.

Я ухватилась за нить и позволила ей швырнуть нас сквозь толщу земли.

Мы приземлилисьв холодной темноте.

Все, что не встревожило меня раньше, теперь обрушилось разом – когда я с головой ушла под воду. Кадуана нигде не было.

ТИСААНА

Существо походило на кошмарный сон, и оно явно намеревалось меня убить. Когда надо мной нависло ужасающее лицо со следами разложения, в голове мелькнула мысль: наверное, все правильно, ведь именно так и должна выглядеть смерть. Из-под разошедшейся, тонкой, как бумага, кожи сочился холодный свет, такой же, ослепляя, лился из глазниц.

Солдаты не смогли справиться с существом. Теперь они спасались бегством.

Незрячие глаза смотрели только на меня: монстр словно чуял во мне что-то желанное. И я тоже его чуяла – кислое, застоявшееся нечто, которое сбивало ритм магии, протекавшей глубоко под нашим миром.

Оглянувшись, я увидела замершего у ворот Макса – боги, это правда он! – и успела подумать: «По крайней мере, я увидела его в последний раз. По крайней мере, он свободен!»

А потом мир обрушился, и времени думать о чем-то еще не осталось.

Существо атаковало, и мне едва хватило ловкости, чтобы увернуться. Я вонзила меч в дряблую плоть – появился разрез, источающий свет. Если существо и почувствовало боль, оно никак этого не показало.

Позади чудовища мелькнуло золотое пятно: раненый Ишка пытался, но так и не сумел подняться на ноги. Когда я перекатывалась по земле после удара, наши взгляды на миг встретились.

Всплеск молнии обжег плечо.

Я съежилась в ожидании новой атаки, слишком быстрой, чтобы увернуться…

Но существо не напало – оно издало тошнотворный визг.

Я почувствовала Макса еще до того, как увидела его. Поняла, что это он, до того, как поднялась на ноги.

Он вонзил копье в незащищенный живот чудовища, и мы успели отскочить. Наши взгляды встретились на краткое мгновение, но его хватило, чтобы прийти к молчаливому согласию.

Никогда я не ощущала большего единения с кем-то, чем сражаясь с Максом плечом к плечу. Вот и теперь мы снова двигались в едином ритме, и сердца снова бились в унисон. Он знал каждое мое движение еще до того, как я его делала; когда нужно – прикрывал, когда нужно – давал бить.