Книга Мать смерти и рассвета, страница 295 – Карисса Бродбент

Выражение его лица по-прежнему оставалось спокойным – или, вернее, тем, что я ошибочно принимал за спокойствие. Теперь я чуть не рассмеялся от собственной наивности. Неужели я считал, что он не испытывает гнева только потому, что не ухмыляется и не рычит, как животное? На самом деле его спокойствие выражало что-то более глубокое, чем гнев. Оно скрывало ненависть, превращенную в единственную, неоспоримую цель.

Мой взгляд опустился к его горлу – к черным линиям, тянущимся вверх из-под ворота рубашки.

Кадуан сказал «будущее моего народа». Не «наше будущее».

И тогда я понял – он умирает.

Неудивительно, что он готов пожертвовать всем. Нет смысла спорить с тем, кому нечего терять. Он не будет слушать, что бы я ни сказал.

Моя магия все еще была истощена. Но Кадуан стоял так близко, что у меня появился единственный шанс. И я за него ухватился.

Я открыл вторые веки.

На белых стенах Илизата вспыхнул огонь. Глаза короля фейри распахнулись. Он поднял одну руку, чтобы прикрыть лицо, когда пламя поглотило нас обоих.

Я ударил его ножом в бок. Удар вышел небрежным – не насмерть, если только Кадуан не истечет кровью, – но его должно было хватить, чтобы свалить фейри с ног. Но тот только сжал зубы и ринулся вперед. Магия прижаламеня к камню.

Двигайся, двигайся, двигайся…

Я оказался недостаточно быстрым. Рапира пронзила мое тело, и все поглотила боль.

Возможно, я потерял сознание. Потому что следующая осознанная картина: прошло несколько секунд и король стоит вплотную ко мне. На его лице наконец-то появилась усмешка.

Дрожащей рукой я дотронулся до отворота мундира и ничего не почувствовал. Проклятье.

Магия короля все еще прижимала меня к стене, а его клинок пронзал меня насквозь. Я впервые четко понял, что, скорее всего, умру здесь. По крайней мере, я погибну сражаясь.

Я поднял левую руку, готовясь выпустить последнюю вспышку пламени. Взгляд Кадуана упал на мою ладонь, и выражение его лица изменилось. Он заморгал, рассматривая меня с новым интересом, насмешка бесследно исчезла. Затем прижал мою руку к стене, пригнувшись поближе, чтобы изучить оставленную на ладони метку.

Нет.

– Зачем ты пришел в это место? – тихо спросил он. – Какова истинная природа этого знака?

Изо всех оставшихся сил я снова призвал пламя.

Король отшатнулся от жара, его хватка ослабла, и я упал на пол. Сначала я не мог понять, почему так сложно подняться, пока не увидел, что барахтаюсь в скользкой луже собственной крови.

Остатки магии быстро иссякли. Я больше ничего не мог ему противопоставить, а кровотечение только усиливалось. Все, что удалось, – схватить свое оружие, хотя металл выскальзывал из окровавленных пальцев.

Король повернулся ко мне… И его отбросило к другой стене коридора. Атака была такой быстрой, что выглядела вспышкой красного, белого и коричневого. Кадуан не ожидал ее. От столкновения со стеной фейри согнулся пополам, – видимо, удар был сильным, особенно в дополнение к его предыдущим ранам.

Меркнущим зрением я видел, как он пошатнулся и повернулся к Тисаане, а она бросилась на него. Увидел, как Кадуан что-то шепнул своей магии и исчез, не успела она ударить.

Тисаана опустилась передо мной на колени, а я уже погружался в темноту.

ТИСААНА

Макс на глазах истекал кровью – только это я и видела. В тот момент, когда мой взгляд упал на лужу крови, я позабыла и о короле фейри, и о леярах, и о войне, и о конце света. Я думала только о любимом.