Книга Мать смерти и рассвета, страница 258 – Карисса Бродбент

У меня не хватило сил даже произнести слова вслух. Поэтому я просто продолжала молчать.

Меджка резко поднялся, его печаль сменилась гневом.

– Думаешь, мне не хочется поступить так же? – рявкнул он. – Спрятаться где-нибудь, где меня никто не найдет? Отсечь все, что могло бы причинить мне боль? Мне до сих пор каждую ночь снится лаборатория людей. Я до сих пор скорблю по отцу. Да, я проливаю слезы по этому предателю! Даже сейчас я грущу. – Его губы скривились в усмешке. – И я бы все отдал, чтобы избавиться от страданий. Но я не могу. Я знаю, потому что пытался. Пытался утопить горе в вине, забыть его в теплых объятиях и задушить жаждой мести. Но оно не отступает. Только сейчас я окончательно осознал, что так будет всегда. И наш король… впервые в жизни… я боюсь его. Боюсь того, на что он способен, чтобы убить свой страх, и того, что умрет вместе со страхом.

Я прекрасно понимала, о чем он говорит, и тем не менее продолжала молчать.

Голос Меджки стал суровым от гнева и хриплым от отчаяния:

– Если не ради него, то ради меня. Мы ведь друзья, правда? Два самыхсломленных создания во дворце Эла-Дара? Я прошу тебя не как приближенную Кадуана, не как его возлюбленную, а как друга. Вернись со мной. Пожалуйста.

«Иди с ним. Он твой друг. Ты же переживаешь за него. Ты нужна ему. Стань тем, в ком он нуждается».

Но я не могла заставить свой голос подчиниться. Не могла заставить тело двигаться. Тяжесть безнадежности и горя придавили меня свинцом.

Когда Меджка снова посмотрел на меня, в глубине души я наслаждалась его отвращением. Когда тебя ненавидят, легче, чем когда любят.

– Ну и ладно, – пробормотал он.

Повернувшись к стене, я слушала, как затихают его шаги.

МАКС

Такого жуткого разорения я не видел со времен Сарлазая. Мы с Тисааной немедленно бросились искать выживших под обломками Башен. Некоторые повелители магии сумели вызвать защитные сферы за секунду до обрушения, как сделала Тисаана.

Но большинству повезло меньше.

Многие дома вокруг Башен просто исчезли с лица земли, остались лишь подпалины на булыжниках по контуру чьего-то жилища. Тисаана немедленно взялась за организацию работ, направляя людей твердыми указаниями и добрым словом, – ей всегда удавалось поддерживать баланс так, словно она впитала это умение с молоком матери. Я тем временем призвал на помощь военных и занялся поисками и спасением уцелевших.

Саммерин был одним из первых, кто прибежал из других районов к Башням. Когда он увидел нас, то просто рухнул на груду битого кирпича и опустил голову, словно лишился от облегчения всех сил разом.

– Заночевать в городе было отличной идеей.

Шутка не удалась. Мой голос звучал слабо и напряженно.

Саммерин молча кивнул, и нам удалось украсть несколько секунд тишины, а потом он поднялся, взял свою сумку целителя и приступил к работе. Вместе с Виллой они устроили посреди завалов импровизированную больницу. Огромное множество людей нуждались в помощи.

Ия приехал вскоре после взрыва, как только до него донеслись слухи о катастрофе. Как оказалось, решение уступить нам свои покои спасло ему жизнь. Когда он увидел, что стало с Башнями, он прикрыл рот рукой и на долгое время замер, словно статуя.

– Как? – спросил он.

Мы с Тисааной рассказали, что видели. Даже вспоминать это было странно! Лицо Ишки как у живого мертвеца. Записка на груди.