Онлайн книга «Мать смерти и рассвета»
|
Саммерин явно радовался возвращению на Ару – он давно скучал по дому. Даже Брайан отличался нехарактерной для него бодростью, хотя, вполне возможно, он просто увлекся идеей государственного переворота. Я все еще терзался сомнениями по поводу этой идеи. Ишка остался еще на несколько дней в Трелле, но обещал присоединиться к нам уже на Аре, когда придет время действовать. День прибытия на Ару выдался туманный; серое, мутноватое небо нависало низко. Первыми в поле зрения появились Башни. Когда Тисаана позвала нас с Саммерином, крича, что показались Башни, я ожидал увидеть два привычных столба из серебра и золота, затмевающие все вокруг. Но от того, что предстало перед моим взглядом, слова комом застряли в горле. Башни были разрушены. Они все еще стояли и по-прежнему умудрялись выглядеть вызывающе величественно, словно врезаясь в небо. Но когда-то они возвышались нерушимыми колоннами, исчезающими в облаках, а теперь остались обрубки с иззубренными краями, истрепанными, точно рваная ткань. Всех нас охватило уныние. Очевидное удовольствие Саммерина от мысли о возвращении на Ару сменилось молчаливой озабоченностью. Хвастливая уверенность Брайана превратилась в мрачную грусть. Все мы умом понимали, что направляемся на другой фронт войны, но, увидев разрушенные Башни, с неожиданной четкостью осознали: дела здесь обстоят намного хуже, чем мы представляли. Когда мы причалили к берегу, нас уже ожидал Ия. В доках царила тишина; моряки на рыбацких лодках, торговых судах и военных кораблях занимались своими делами, но вели себя тихо и сосредоточенно. Никто не обращал внимания на Ию, стоявшего в тумане, как памятник, хотя его белые волосы, кожа и одежда буквально прорезали сумерки. Когда мы спустились на берег, он приветственно вскинул руку: – Максантариус. Тисаана. Саммерин. Из-за акцента казалось, что он перебирает наши имена как струны. – И… боже мой, кого я вижу? Брайан Фарлион? Добро пожаловатьдомой. Я надеюсь, что ваше путешествие было блаженно безопасным и не богатым на происшествия. Идея описать хоть что-то происходящее сейчас как «не богатое на события» не укладывалась в голове. Поэтому я просто пожал протянутую руку Ии, растянул губы, подозревая, что скалюсь как маньяк, но надеясь, что невозмутимо улыбаюсь, и ответил: – Спасибо, советник. Итак, где тут у нас переворот? * * * – Где тут у нас переворот? – прошипела Тисаана мне на ухо, едва сдерживая смех. В свое оправдание я только пожал плечами. – Что еще я мог сказать? Не стоит отвечать, – поспешно добавил я, видя, как приоткрываются ее губы. – Нам всем известно, что мои манеры хромают. Если для вашей затеи это не подходит, то нас ожидают проблемы уже в самом начале. Тисаана закатила глаза, а Саммерин издал смешок, который подозрительно сильно походил на согласие с ней. И все же, пока Ия вел нас по улицам столицы, я цеплялся за этот тихий звук, от которого веяло весельем, потому что мы отчаянно в нем нуждались. Я никогда не считал себя ярым патриотом – слишком часто убеждался, чего стоит подобная любовь к родине, – но при виде Ары в таком состоянии к горлу снова подкатила тошнота. Я замечал разрушения, когда Нура вызывала меня из Илизата, но сейчас мелкие повреждения сменились настоящей разрухой. Целые районы тонули в темноте. Ия объяснил, что они сильно пострадали от нападений теневых слуг фейри и жители боялись туда возвращаться. Мы проходили мимо зданий с выбитыми окнами или осыпающимися стенами со следами когтей, как на занавесках, изодранных домашней кошкой. На большинстве дверей были приколоты траурные венки: жильцы потеряли родных. Красные – в память о муже или отце, белые – о друге и черные, слишком многочисленные, – о ребенке. |