Книга Ночная радуга, страница 215 – Жанна Володина

В нем злость и нежность, раздражение и ласка, ожидание и страх. Пока я гордо складываю дрожащие руки на дрожащие колени, Сашка выхватывает сына из-за стола и уходит с ним в маленькую комнату, громко напомнив мне:

— Лерка! Мы с Ваней рядом!

— Вы мой папа? — вдруг спрашивает, вырываясь из рук матери, Ваня.

Мы все застываем. Верещагин удивленно смотрит на маленького мальчика. Сашка охает и тянет Ваню к себе.

— Что ты болтаешь? — сердито спрашивает она и, неловко улыбнувшись Верещагину, говорит. — Извините.

— Нет, Ваня, — вдруг хрипло отвечает мальчику Никита. — Если бы у меня был такой замечательный сын, я бы об этом знал и обязательно был бы рядом.

Ваня по-взрослому понимающе кивает. В глазах Никиты появляется какое-то странное выражение: он внимательно вглядывается в лицо Вани, потом с еще более странным выражением поднимает свои темные глаза на Сашку. Сашка густо краснеет, чего ее стойкий организм не умеет делать по определению. Только от жары или духоты, в крайнем случае, от злости. Видимо, злится.

Сашка с Ваней уходят и плотно закрывают дверь. Я с умным видом беру в рот шоколадный шарик и громко хрущу им. Верещагин морщится.

— Хочешь чаю? — гостеприимно спрашиваю я. — Или молока с шариками?

Верещагин смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я встаю и иду на кухню за чистой чашкой. Возвращаюсь. Верещагин стоит на том же месте и потерянным взглядом смотрит на журнал, раскрытый на той странице, где фотография выбранного платья.

— Красивое, — хрипит Верещагин. — Тебе пойдет.

— Мне? — теряюсь я.

— Ты же уверяла, что он тебе безразличен, что он младше… — усталые карие глаза смотрят на меня, сверкая красными белками невыспавшегося человека.

— Как твоя голова? — находчиво спрашиваю я.

Приходит сообщение на телефон от Виктора Сергеевича: «Если я нужен — впустите в квартиру». Посылаю ему подмигивающий смайлик. Пусть отгадывает, что я хотела сказать.

Правая рука Верещагина непроизвольно тянется к затылку, он слегка морщится.

— Со мной всё в порядке, — по-прежнему хрипло говорит он. — Мы не успели поговорить.

— Говори, — разрешаю я, неуместно хрустя шариками.

— Я уже говорил тебе, что хочу быть с тобой, — выдавливаетон из себя.

Именно выдавливает. Чертик, рассевшийся за столом, показывает мне язык и обзывает дурой.

— Зачем тебе это? — спрашиваю я, глядя прямо в глаза Никите. — Я не приз. Вяземский не пойдет тебе ни на какие уступки. Вообще ни на какие.

— Мне плевать на Вяземского, — грубит Никита, не двигаясь с места. — Я просто забуду о том, что он существует.

— Забрав себе его дочь? — саркастически интересуюсь я.

— Не забрав, — не соглашается он. — Я тебе тоже нравлюсь.

— Симпатия не повод быть вместе, — серьезно возражаю я.

— Разве нет? — не соглашается он. — Это даже больше, чем надо.

— С Еленой Барон у вас тоже была симпатия? — не удерживаюсь я от вопроса. — Глубокая?

— С Еленой давно нет никаких отношений, — отвечает он, делая шаг ко мне. — Почти два года.

— Я помню, — киваю я с умным видом, пряча руки под стол. — Ты уже говорил.

— Ты мне не веришь? — догадывается он. — Считаешь меня лгуном?

— Лгун — это слишком сильно, — аккуратно возражаю я, запрещая себе встать и бежать в комнату к Сашке с Ваней.

— Ты можешь проговорить всё, что думаешь? — вдруг просит он, делая еще один шаг. — Я устал от недомолвок и загадок.