Книга Триумф поражения, страница 137 – Жанна Володина

— Что именно вы хотите знать? — дрожащим голосом говорит Татьяна.

— Вы мама Маши Климовой?! — повторяю я вопрос.

— Да! — кивает Татьяна, глядя вперед стеклянными глазами.

— Почему вы оставили ребенка отцу и не пытаетесь участвовать в жизни Маши? — пытаю я ее. — Вас выгнал муж или его отец?

Татьяна вглядывается в мое лицо, пытаясь что-то увидеть.

— Я ушла сама.

— Почему? — не могу удержаться от дурацкого вопроса. — Разлюбили Михаила?

— Михаила? — непонимающе переспрашивает Татьяна. — Да. Нет. Дело не в этом.

— А в чем? — вкрадчиво спрашивает Матвей, подкупая Татьяну новой улыбкой.

— Это неважно! — Татьяна все-таки вскакивает со скамьи игромко говорит, так, чтобы ее услышали окружающие.

— Мне пора кормить детей! Всего доброго!

И быстро удаляется по аллее, дергано толкая перед собой коляску. Я пытаюсь пойти за ней, но Матвей меня не пускает. Только сейчас замечаю, что он так и не отпустил мою руку.

— Не надо, милая! Мы напугали ее. Надо придумать что-то другое.

— Не верю! — горячо говорю я.

— Чему, милая? — ласково спрашивает Матвей, положив вторую руку на мое плечо.

— Тут что-то не так! Не могла Татьяна добровольно оставить ребенка от любимого человека, а потом рожать от другого! Ты же видел! — доказываю я.

— Похоже на то, — соглашается со мной Матвей, слегка приобнимая. — Поехали. Подумает, что делать дальше.

На следующий день после обеда Римма Викторовна приходит ко мне в кабинет и, плотно закрыв дверь, шепотом говорит:

— Нина! Мне надо тебе кое-что показать. Александр Юрьевич уехал на час. Пока приемная пуста, нам надо пройти в его кабинет. Это важно.

В кабинете Холодильника как в холодильнике. Холодно и тоскливо.

— Синяя папка на столе. Только запомни, как лежала. Быстро посмотри — и уходи! — Римма Викторовна убегает в приемную.

Осторожно открываю синюю папку. Господи! Обманул! Внутри целая россыпь фотографий. Успеваю увидеть несколько верхних: я и Матвей. Вот мы держимся за руки, как будто влюбленная парочка. Вот Матвей обнимает меня за плечи, а я преданно смотрю ему в глаза. Вот он поправляет локон моих волос, заправляя его за ухо (не помню такого!).

Холодильник за мной следит! Горячая мысль обжигает, оставляя ожог на тонкой корочке доверия, которая начала образовываться сорок шесть дней назад.

— Это промышленный шпионаж или вы соскучились? — громкий вопрос, заданный голосом Холодильника, застает меня врасплох, и я роняю пачку фотографий, которых оказывается несколько десятков. Они веером рассыпаются по столу.

— О! — сразу начинаю отстреливаться, давясь сарказмом. — Ваше благородие! Мужчина! Человек чести! Мужик сказал — мужик сделал!

— Если вы о фотографиях, — спокойно говорит Холодильник, медленно подходя ко мне и почти парализовав ароматом знакомого парфюма. — To не принимайте все насчет себя. Посмотрите внимательно! Это не ваша фотосессия.

Опускаю взгляд на стол, обхватывая себя дрожащими руками. Холодильник начинает раскладывать передомной снимки не торопясь, по одному. Татьяна выходит из подъезда. Татьяна гуляет по аллее, ведя за руку сына и толкая коляску с дочерью. Вот она сидит на бортике песочницы, в которой возится сын. Вот достает из коляски дочь. Вот кладет ее обратно.

— Я всегда держу свое слово. Я не слежу за вами. Я слежу за ней.