Книга Ключ к счастью попаданки, страница 94 – Светлана Машкина

Однако! И много таких дурочек деревенских к тебе убегает? Вот так сразу, по первому предложению?

Не знаю, как бы я от него отделалась, но Феня подошла и крепко взяла меня под руку.

— Ты с кем тут любезничаешь? — сердито спросила она. — Пошли, Пекас, небось, нас заждался.

Культурист, несмотря на крупные габариты, практически растворился в толпе. Как у него получилось? Только что был тут — и всё, уже нет.

— Фень, а если бы я со скоморохами из дому сбежала, что бы было?

Феня ахнула и завертела головой, выискивая моего соблазнителя.

— Ах, аспид коварный! Он тебе что, предлагал в скоморохи пойти? Да я на него сейчас стражника позову!

Стражника рядом не было, впрочем, культуриста тоже.

— Ты Пекасу-то не говори про него, — посоветовала Феня. — Он же может и разбираться за тебя пойти. Видано ли дело — девку путнюю да приличную, из крепкой крестьянской семьи, к убогоньким сманивать.

— Почему убогоньким?

— Каким ещё-то? Думаешь, кто там у него доски грязные подолом метёт, да змеёй извивается? Сиротки бездомные. Берут их маленькими детками, приучают руки-ноги всячески выгибать. Так, как нормальные-то люди и гнуться не станут. Ещё уродов покупают, те, я слышала, в цене. В деревнях таких не любят и бояться, говорят, что они засуху притягивают, а скоморохи охотно покупают.

На обратном пути к нашему торговому месту я успела убедиться в Фениной правоте. Акробаты и гимнасты, вероятно, уже были, и теперь на сцене орала весёлую песню бородатая низкорослая женщина. Аккомпанировал ей пожилой, лысый, как коленка, мужчина с огромным животом и крупными, словно растянутыми, ушами.

С глиняной миской в руках, людей обходила та самая девушка, которая играла принцессу. Только сейчас, вблизи, я заметила, что у неё обезображено лицо. На сцене онобыло прикрыто разными масками, выражающими эмоции: грусть, слёзы, улыбку. Сейчас девушка улыбалась приветливо, но печально.

Я положила в миску два медяка — неслыханная щедрость в местных реалиях. Девушка благодарно кивнула.

У нашего прилавка стояла дородная тётечка и от души торговалась с Пекасом. Рядом с тётечкой топтались две служанки с корзинами. В одной уже лежали продукты, зато вторая корзина пока пустовала.

— Ты, крестьянин, в первый раз на ярмарке? Мало того, что не можешь сказать, откуда диковинка, ещё и продаёшь втридорога! — возмущалась тётенька.

Упс! Знакомые все лица! Это же та самая тётечка, которая сначала прогнала меня из кухни, а потом пожалела, дала ложку и отправила ужинать вместе со слугами.

— Я вам, уважаемая, всё как есть обсказал, — ворчливо ответил дед. — Продукт называется — сыр. Делает его моя внучка из молока. Вота, видите печатьку-то храмовую?

Дед, умница, не стал хватать сырную головку немытыми руками, а аккуратно перевернул её с помощью ножа с широким лезвием.

— Печать храмовая стоит, потому, как велие боги благословили, — солидно сообщил Пекас.

— Вижу, но никогда не поверю, что в деревне твоей девка сделала. Говори честно, где перекупил?

— Нигде, — ответила я за деда и сделала перед тётечкой небольшой книксен.

Наверное, книксен. Я никогда ни перед кем не кланялась, опыта в этом деле никакого, просто пытаюсь повторить то, что видела в исторических фильмах. По мне, так очень даже похоже, разве что не так изящно, как в кино.

— Сыр действительно делаю я, на своей кухне. При этом соблюдаю чистоту и слежу за свежестью продуктов.