Книга Поймать океан, страница 78 – Виктория Войцек

– Простите, – прошептала она, мысленно благодаря Альвара за все сказанное и несказанное. – Выходит, вы и так всё знали.

– Выходит, что знал, – загадочно улыбнулся Альвар. – Но у каждой истории есть далеко не одна сторона. Думаю, вы и сами должны это понимать. Ваш взгляд – это всего лишь одна сторона. И Нинген, и ваш напарник не смотрят на мир вашими глазами, Асин.

Улочка вновь сузилась. Люди уступали друг другу дорогу – Асин то и дело пряталась за спину Альвара, чтобы не мешаться, но при этом не выпускала его теплый локоть: так было спокойнее. Здесь дома редко носили над дверьми козырьки, зато порой встречались железные вывески без надписей: где над входом опасно нависала плоская кирка, где тусклое яблоко почти наваливалось на косяк, а где на металлических облаках лежал огромный кит, приветливо помахивая хвостом. Именно к нему направился Альвар, но не стал заходить в дом, а, шагнув на небольшой каменный приступок, постучался в закрытые ставни, которые, качнувшись на петлях, заскрипели.

– Кого там принесло? – раздался хриплый женский голос и тут же потонул в грохоте посуды.

– Бертиль, – Альвар ловко ушел в сторону, когда тонкие руки в частую крапинку резко распахнули ставни, и утянул за собой зазевавшуюся Асин, не ожидавшую столь безрадостного приема, – не могла бы ты…

– Альвар, сынок!

В квадратном окне, смахивая ладонями паутину и пыль с углов, появилась женщина в простом коричневом платье и белом чепце с рюшами, из-под которого выглядывали вьющиеся некогда рыжие волосы. Возраст расчертил морщинами ее красивое лицо и заложил жесткуюскладку между тонких, едва заметных бровей. Бертиль выхватила из-за повязанного на талии фартука грязную тряпицу и, замахнувшись, с силой шлепнула ею по подоконнику.

– Сразу бы сказал, что это ты. – Она развернула ткань, сморщила вздернутый нос и смахнула на дорогу черное тельце погибшего от удара насекомого. – А то ходят всякие, попрошайничают – спасу нет.

Голос у нее был сильный, громкий. От такого что-то внутри беспомощно сжималось. Зато карие глаза озорно щурились и блестели.

– Я им: «Пошли вон». А они знаешь что? «Дай монеточку, тетенька». А какая же я им тетенька? – возмутилась Бертиль и вытерла темные от пыли ладони многострадальной тряпицей. – Хоть бы в мастерской помогали за ту же монеточку, паршивцы мелкие. Так нет, ко мне бегают, на дверях качаются. Руки бы им пообрывать. Лучше расскажи, как ты, сынок. – Она заулыбалась, живое лицо собралось добрыми складочками. – И что за девочка с тобой?

Она даже не поздоровалась, просто кивнула Асин – и та попыталась хотя бы не выглядеть настолько хмурой.

– Меня зовут Ханна, – буркнула Асин. Точно так же она представлялась в училище. Только тогда она была куда младше, да и имя называла другое.

– Ба! Да что же это творится? – Бертиль всплеснула руками. – У тебя вон прям под воротом кровь. А ну давай сюда. Давай-давай, заходи. Кстати, не представилась: Бертиль Отэм – это имя моего па, а поскольку это его пекарня, то оно перешло ко мне вместе с ней. Так частенько на Третьем бывает, девочка. Вон у парнишки спроси. А ты… – она обратилась к Альвару, но, не договорив, лишь поджала губы и скрылась, захлопнув за собой скрипящие ставенки.

Почти сразу распахнулась дверь. Бертиль, не спрашивая, схватила Асин за запястье и втянула в небольшую комнатушку. Из-за нескольких лавок, широкого стола, печи и сундука, с которого свисало одеяло, та казалась еще меньше. Но Бертиль спокойно порхала между предметами, пока гости устраивались там, где не стояла посуда, не поднималось тесто и не валялись грязные ложки.