Книга Загнанная для дракона, страница 66 – Кристина Юраш

— Так, немного не сошлись во мнениях, — сдавленно произнес Хассен.

“Так бы и свернул тебе шею… Прямо здесь. Прямо сейчас!”, — смотрел я на Хассена.

Нет, может, и правда, свернуть? Давай, граф. Дай мне только предлог.

— А родственники у неё есть? — спросил я. — Может, сбежала к ним?

— Уже нет… — граф замялся, потом резко добавил: — Я вам говорю! Её похитил псих! Он бросил её в пропасть!

— Даже так? — почти хором удивились я и Эрдингер.

— Да, только фамильный медальон показывает, что она жива. Она не погибла! — твердо произнес Хассен.

— Так, с этого места поподробней. Как вы узнали, что ее похитили? — спросил я.

— Он написал мне письмо о том, что требует выкуп, — сглотнул Хассен. — Он хочет получить… фамильный артефакт!

— И почему вы его не отдали? — спросил я.

— Я отдал! — вспылил Хассен. — Я готов все отдать за свою жену! У меня такое чувство, что вы здесь просто… просто издеваетесь надо мной…

Ну ты еще расплачься, тварь!

— Вот! — выложил Хассен мою записку. — Вот что он прислал мне! И вот! Их тут две. В одной он предлагает отдать ее за выкуп. Во второй указывает место встречи!

Я взял записки и медленно перелистнул.

Каждое слово — мой почерк.

Каждая строчка — насмешка над ним.

А он — сидит, дрожит, умоляет, будто верит, что я помогу.

— Отлично!— усмехнулся я, беря свои записки и складывая их Эрдингеру. — Уже какая-то зацепка. Благодарю, граф. Мы сделаем всё возможное, чтобы отыскать вашу супругу.

Хассен поднялся, надеясь на ободряющее слово, на обещание.

Я же лишь проводил его взглядом — без жалости, без ненависти.

С презрением.

Вот есть же у подонков странная особенность. Когда смерть нависает над ними и ждет предлога, они начинают вести себя безупречно.

Как только дверь закрылась, я повернулся к Эрдингеру:

— А ты переживал, что у него останутся улики с моим почерком, — насмешливо заметил я, поджигая бумаги на свечке.

А я уже думал только о ней.

О том, как она сейчас сидит в той комнате, сжав колени, дрожа от холода, стыда… и желания.

О том, как её тело помнит мои руки… И я бы сейчас жизнь отдал бы за одну такую ночь… Чтобы она лежала рядом, чтобы я вдыхал ее запах. Без принуждения. Без угроз. Только она и я.

Я закрыла глаза — не от усталости, а чтобы снова увидеть Рори. Я очень за нее переживала. Мне казалось, что ее судьба — это отражение моей судьбы. И мне очень хотелось, чтобы она была в порядке.

Образ вспыхнул почти сразу, будто пламя уже ждало моего вопроса. Я не представляла — я вызывала. И магия, что теперь жила во мне, откликнулась без колебаний.

Передо мной раскрылась комната, залитая мягким светом. Не солнцем — нет. Свет исходил из кристаллов, вделанных в стены, от пола до сводов. Они мерцали, как звёзды, лёгкие и тёплые. От каждого из них тянулась нить к телу, лежащему на белоснежной кровати. Магия медленно втекала в вены Рори, а там, где нити впивались в кожу, светились вены.

Она спала. По крайней мере, глаза ее были закрыты.

Лицо — бледное, почти прозрачное, но без боли. Раны на щеках и шее уже не кровоточили; кожа затягивалась, как будто время над ней сжалилось и пошло назад. Грудь поднималась ровно, спокойно. Руки лежали на белоснежном покрывале — свободные, без кандалов, без следов страшных зверств.

Вокруг неё двигались люди в хламидах цвета первого снега. Молчаливые, точные, без жалости и без торопливости. Их прикосновения — не вторжение, а возвращение ей прежнего тела и прежнего облика.