Книга Песнь ста миров, страница 121 – Цзюлу Фэйсян

Наступила ночь.

Сквозь занавес темной вуали Жо Шуй молчаливо изучала сидящего на постели прекрасного даоса. Она не говорила ему ни слова, и он тоже молчал. Когда в таком молчаливом сидении миновало полночи, Жо Шуй наконец-то заговорила:

– Так как тебя зовут?

– Му Чжаоцзы.

Она кивнула и замолчала вновь, глядя на даоса бездумным взглядом, ожидая, когда кое-кто в ярости выбьет дверь и вломится в покои. Вот только дождалась она лишь ленивого солнца, защипавшего рассветом глаза.

Жо Шуй потерла уставшие веки и, увидев, что глаза даоса тоже все покраснели, не выдержала и рассмеялась. Ее смех становился все громче, почти резал слух, и Му Чжаоцзы нахмурился, однако затем голос неожиданно стих. Зарыв лицо в ладонях, Жо Шуй изнеможенно опустилась на табурет.

После той ночи всегда следовавший за Жо Шуй буддийский монах сменился даосом. Казалось, она совершенно потеряла интерес к Сяо Моняню или, что более вероятно, вовсе его позабыла.

В один из дней, после полудня, так совпало, что, отдыхая в беседке в саду, Жо Шуй увидела Сяо Моняня за кормлением рыбок у прудового мостика. Склонив голову набок, она томно опустила ее на плечо Му Чжаоцзы, отчего тот слегка напрягся.

– Не волнуйся так, – дразня, улыбнулась она. – Я ничего тебе не сделаю.

Парень скользнул взглядом по монаху и вздохнул:

– Зачем тебе все это? Он – человек, погруженный в нирвану. Не лучше ли пощадить саму себя?

Женщина снова улыбнулась:

– Тем самым ты просишь меня отпустить его.

Даос не ответил, и тогда она притянула его лицо к себе и с серьезным видом сказала:

– Решай сам. Если хочешь, чтобы я его отпустила, – немедленно позволю ему уйти.

Словно не в состоянии больше терпеть, монах швырнул весь рыбий корм в пруд и, поднявшись на ноги, направил мрачный взгляд на Жо Шуй. Выражение его лица напоминало прежнего Сяо Моняня.

Вот только женщина его словно и не видела. Она продолжала упорно смотреть на Му Чжаоцзы – казалось, стоило тому кивнуть, и она тут же велит Сяо Моняню убираться. Даос переводил взгляд с монаха на главу, всем сердцем чувствуя неловкость и безысходность, когда Сяо Монянь вдруг подошел к ним.

– Зачем ты так унижаешь себя? – Он уставился холодным взглядом на Жо Шуй. – Чего ты хочешь?

Лишь теперь она подняла голову и бросила на него взгляд, издевка в ее голосе резала слух:

– А что, ты можешь дать то, чего я хочу, мастер Кун Нянь? – На мгновение она замолчала, а затем заговорила вновь: – К сожалению, на это ты не способен…

Не успела она договорить, как он свирепо притянул ее и, одной рукой крепко удерживая голову девушки, а другой откинув вуаль, впился в ее губы.

Она удивилась, однако не стала бороться. Обеими руками обхватив шею Сяо Моняня, она с тем же напором ответила на поцелуй, казалось, желая вместить в него всю боль, всю обиду прошедших лет.

Лицо Му Чжаоцзы застыло от еще большей неловкости. Парень поднялся и незаметно покинул беседку.

Когда волна гнева спала, Сяо Монянь пришел в ужас и хотел было отстраниться, но руки Жо Шуй крепко удерживали его на месте. Он ощущал вкус крови между их губ, казалось, находясь к ней так близко, моготчетливо почувствовать борющиеся из последних сил отчаяние и жалкую надежду внутри женщины. Долгая разлука была мучительна не только для нее…

Он нахмурился, медленно углубляя хаотичный поцелуй. Тоска по ней хлынула наружу из тайников его сердца, разрушив на пути плотину, что он когда-то возвел с большим трудом.