Книга Ее бешеные звери, страница 92 – Э. П. Бали

Лайл перестает печатать. Его челюсть подергивается снова и снова, пока возбуждение пульсирует в его теле, густое и тяжелое. В ее словах звучит что-то вроде шутки для своих, и я задаюсь вопросом, почему это заставляет покраснеть самого смертоносного льва в ближайших окрестностях.

Йети начинает ерзать на своем месте.

Гиена сзади откашливается. Многие поправляют себя. Если бы я ее не ненавидел, то счел бы это зрелище забавным.

— Где твоя обувь? — Лайл рявкает так резко, что почти весь класс подпрыгивают.

— О! — Аурелия издает смешок и оглядывается по сторонам, как будто может найти их где-то там. Генри испуганно распушает крылья. — Кажется, я забыла.

— Тогда еще одно наказание для вас, мисс Аквинат. Это буквально самое простое правило в моей Академии, которому нужно следовать, — его взгляд скользит вниз, к ее крошечному платью, словно оно оскорбляет его чувства.

Она смотрит на него, разинуврот, но потом сжимает челюсть.

— Если это то, чего вы хотите, — чопорно отвечает она.

— Именно, — выдавливает он сквозь зубы.

— О, он хочет гораздо большего, — рычит Дикарь у меня в голове.

Когда Аурелия возвращается к своему столику, Минни берет ее за руку и шепчет:

— Ты, черт возьми, играешь с огнем, и мне это нравится.

Дикие боги, они все чокнутые.

— Знаешь, как я собираюсь это назвать? — Минни кивает, как будто довольна своим выбором формулировки, и выставляет перед собой раскрытую ладонь. — Царство террора Аурелии.

— Мне, блядь, нужно покурить, — бормочу я Дикарю и выхожу из класса.

Глава 28

Аурелия

У меня есть десять вибраторов разных моделей и типов, и после недели экспериментов я поняла, что все они мимо цели. Даже когда использую «сосущий» вибратор для клитора, я могу думать только о том, как сильно хочу, чтобы вместо него там был язык Дикаря. Или его пальцы. Или его… что угодно, на самом деле.

То, как я жажду его древнего, землисто-лесного аромата, сводит меня с ума. Каждую ночь я пытаюсь заснуть после очередного раунда с новым вибратором. Каждое утро я просыпаюсь от того, что Дикарь целует меня в шею. После этого крошечного момента уязвимости я держу его на расстоянии вытянутой руки.

Но он не может держаться в стороне, и даже его поцелуи придают моей силе немного энергии. Каждое утро он выходит из комнаты и идет по коридору голый, на радость анимам, выходящим из своих комнат на завтрак. Он никогда не принуждает меня. Никогда не требует ничего, кроме моего присутствия.

И я действительно начинаю верить, что ему нужна только… я.

Повезло, что из-за отсутствия Минни у меня есть немного личного пространства, чтобы попытаться доставить себе удовольствие, но мне нужна настоящая сила, чтобы держать свои щиты поднятыми. И хотя мои собственные оргазмы помогают мне держаться, с каждым днем я чувствую себя все хуже и хуже. За то, что я забыла надеть обувь, Лайл заставил меня неделю драить общественные туалеты, и из-за постоянных наклонов, рана на животе болит еще сильнее.

Жжет. Жжет. Жжет.

Однажды утром я шиплю от боли, когда фантомные клыки пробивают мою защиту.

Отец неустанно преследует меня, и я знаю, что это только начало того, на что он способен. Он не хочет убивать меня этими атаками, но с радостью нанесетсерьезный ущерб и хочет, чтобы я в страхе прибежала к нему обратно.

Но я скорее умру, чем сделаю это.