Книга Ее бешеные звери, страница 67 – Э. П. Бали

Это еще раз напоминает мне, что моя предполагаемая Регина всю жизнь пряталась. Скрывала свою метку. Свой запах. Свою истинную сущность.

Нечто темное пробирается вверх по моей спине. Нечто, что шепчет:

— Мы знаем это. Мы знаем эту боль. Она близка нам по духу.

— Почему я здесь, Лайл? — невозмутимо спрашивает Аурелия, вырывая меня из задумчивости. — Ты собираешься снова передать меня моим палачам?

Она бросает драматический взгляд вокруг.

— Где кандалы?

Своевременное напоминание: львицы, с которой я сидел четыре недели, больше нет. Нет тихого зверя, который клал свою могучую голову мне на колени. Нет анимы, которая мурлыкала для меня и только для меня.

Я скрываю свою дрожь, вставая из-за стола. Но к ней подходит Коса, его мощное тело поглощает пространство за два удара сердца. Он наклоняется, чтобы приблизиться к лицу Аурелии. Я не знаю, пытается ли он запугать ее или не может удержаться в стороне от нее. Вероятно, сочетание и того, и другого. Аурелия не отстраняется от него, но втягивает воздух, когда он говорит своим низким хриплым голосом.

— Я почувствовал нимпинов у тебя под курткой. Ты очень хорошо справилась.

Он гордо выходит из моего кабинета, оставляя Аурелию с открытым ртом смотреть ему вслед.

Я не заметил нимпинов. Я был слишком сосредоточен на цели. На Мейсе Наге и его пяти змеиных генералах — полной свите на территории моей академии. На моей территории.

Аурелия быстро приходит в себя под моим пристальным взглядом.

— Мы пойдем на прогулку, или ты примешь меня в своем кабинете?

Ее отношение обжигает вены, как раскаленная кочерга. И выбор слов оставляет желать лучшего.

— Это неподходящий наряд для Академии, — строго говорю я, указывая на ее одежду. Для бывших бешеных нормально находить одежду раздражающей и несущественной, и я должен быть к ней снисходителен. Но я обнаружил, что не могу.

Аурелия приподнимает брови и имеет наглость опустить руки так, чтобы мне полностьюоткрылась ее грудь. Как будто она точно знает, что меня беспокоит.

Но что ей известно? Мне нужно знать, как много она помнит. Насколько сильно… на нее повлияло ее бешеное состояние.

Я выхожу из-за стола.

— Ты помнишь что-нибудь из того времени, когда была львицей?

Она напрягается, а затем вздыхает.

— Значит, ты знаешь.

Аурелия имеет в виду, что она Костеплет. Мы уже четыре недели в курсе, но ей еще предстоит осознать это.

— Мы все знаем, кто ты, — насмешливо отвечаю я. — И мы бы узнали раньше, соизволь ты упомянуть об этом.

— Ты всегда был склонен констатировать очевидное, — парирует она. — Но что бы это изменило? — Аурелия трет глаза, затем сжимает переносицу.

Я так сосредоточен на ее дыхании и движениях, что забываю делать то же самое. Когда она снова смотрит на меня, ее глаза мерцают. Они похожи на мифические заводи. Усталые заводи, окруженные темными тенями.

Устала — это еще мягко сказано. Аурелия вымотана. Я хочу приказать ей сесть, выпить воды, как следует поесть, одеть ее в теплую одежду и растереть кожу.

Я делаю еще один непроизвольный шаг к ней. В ее глазах столько гнева, что его можно назвать даже ненавистью. Что бы это изменило?

— Нет смысла гадать о прошлом, — говорю я, пренебрежительно махнув рукой. — Но, мисс Аквинат, что вы помните?

Она подходит к двум креслам напротив моего эркерного окна и проводит пальцем по спинке одного из них.