Книга Ее бешеные звери, страница 220 – Э. П. Бали

— Нам действительно нужно что-то сделать с этими кроватями, — говорит он, устраиваясь поудобнее и обнимая меня. — Может, Коса разрешит нам взять кровать для стаи.

В семейном общежитие есть большие спальни, где стоят массивные кровати, вмещающие всю стаю. Они могут спать все вместе.

— Маловероятно, — фыркаю я, когда Генри подлетает к тому месту, где я положила его подушку-гнездышко на тумбочке Дикаря.

Юджин сонно кудахчет, сидя в изголовье нашей кровати.

— Спокойной ночи, Юджин. Спокойной ночи, Ген, — говорю я сонно. — Юджин твой пленник?

— У нас дружеское соглашение, — бормочет Дикарь мне в волосы. — Не беспокойся о нем.

То, как он произносит «дружеское», звучит не особо дружелюбно.

В этот момент я слышу шум снаружи. Топот тяжелых мужских шагов, тихое бормотание низких голосов. Я не замечаю, что напряглась, пока Дикарь не начинает растирать мне руки.

— Они не будут возражать? — шепчу я.

— Конечно, нет, — отвечает Дикарь, но на этот раз в его голосе нет привычного высокомерия.

Дверь в спальню открывается, и двое мужчин, похожих на теневых гигантов, тихо направляются в ванную. Я внимательно прислушиваюсь. Получив доступ в их личное пространство, мы с моей анимой хотим знать, как они себя ведут, когда выполняют свои вечерние ритуалы. Как они чистят зубы, как намыливают тела, стоя в душевой.

— Ты не дышишь, Регина, — ворчит Дикарь.

Я немного раздражаюсь, что меня застукали.

— Извини.

— Просто не пытайся ничего затевать.

Я внезапно выныриваю из полусонного состояния.

— Прошу прощения?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет, не знаю, — я сажусь и пристально смотрю в его горящие в темноте глаза.

Дикарь вздыхает.

— Знаешь, не пытайся их задирать. Или затевать драку.

Я хлопаю его по плечу.

— Как ты смеешь! Если я захочу что-то затеять, я, черт возьми, затею!

Он смеется и тянет меня за руку. Я слышу, как выключается душ, поэтому быстро ложусь обратно.

— Все, я сплю, — объявляю я.

— Хорошая девочка.

Я невольно улыбаюсь и рада, что он этого не видит. Но это также означает, что когда они заканчивают, мне открывается прекрасный вид на ванную комнату: дверь открывается и наружу вырываются свет и пар. Запах мужского мыла и травки наполняет мой нос.

Массивная фигура Ксандера тащится на другой конец комнаты к своей кровати, освещая путь неоновыми глазницами. И, Боги, два белых светящихся шара, парящих в воздухе, вместе с красным огоньком от косяка под ними, выглядят довольно жутко в ночи. Я теряю дракона из виду, когда он забирается на свою кровать.

Коса немного менее драматичен, но я держу глаза закрытыми, когда его почти бесшумные движения заставляют мое сердце пускаться в пляс. Он открывает окно между своей кроватью и кроватью Дикаря, и только тогда я приоткрываю веки, чтобы посмотреть, что он делает.

Лунный свет струится сквозь раздвинутые занавески, а его высокая фигура хищно застыла у окна. Глаза закрыты, голова слегка приподнята, словно в молитве. Как будто он впитывает лунный свет, падающий на его обнаженное лицо и торс. Луна придает коже Косы серебристо-голубой оттенок, и подчеркивает каждый совершенный мускул его татуированной шеи, груди, рук, пресса и…

Он мог бы быть самим Посейдоном. Или богом войны, поклоняющимся ночи в смиренном молчании. В другое время кто-нибудь написал бы песню о Косе. Он достоин эпической баллады или поэмы.