Книга Ее бешеные звери, страница 136 – Э. П. Бали

— В итоге на заборе осталась лишь одна! — Дикарь знаменует свое появление прыжком через перила и аккуратно приземляется на корточки передо мной.

Я наблюдаю за ним как в замедленной съемке. Он выпрямляется во весь свой внушительный рост, напрягая и перекатывая мышцы великолепного обнаженного торса. Без футболки, с растрепанными волосами и татуированной грудью, блестящей от пота, он — услада для глаз. Дикарь смотрит на меня серьезным взглядом и говорит низким голосом:

— Отличная здесь акустика,ты не находишь, Регина?

Рыдание вырывается из моего горла, когда я бросаюсь к нему, и он подхватывает меня сильными руками, кружа, словно принцессу из диснеевского мультфильма.

— Я так рада тебя видеть, — шепчу я ему в шею. От него пахнет потом, сосной, далекими лесами и… моим.

— Подожди, что это было? — Дикарь опускает меня на пол и смотрит горящими глазами. — Скажи это снова.

Я прячу улыбку, опустив взгляд, но он приподнимает мой подбородок, и я вынуждена смотреть на него и в эти хитрые ореховые глаза. Они мерцают от жара, и его голос наполняется опасной властностью.

— Скажи это снова, Регина.

Я сглатываю.

— Я рада видеть тебя, Дикарь.

Дикарь вскрикивает и хватает меня за талию, перекидывая через плечо, как будто я ничего не вешу, затем шлепает рукой по заднице, чтобы платье не задралось. Слова сыплются из него, как из пулемета, потому что его явно рвало по швам от желания быть со мной, пока он сидел в изоляторе.

— Я больше никогда не спущу с тебя глаз. Я был готов сворачивать шеи, как только вышел и узнал, что произошло, но Лайл меня остановил. Лев держал в руках четыре урны и сказал, что все уже сделано и он собирается отправить их останки обратно родителям. И тут я почему-то подумал: «Так вот на что это будет похоже, когда мы станем полноценной стаей?». Потому что, знаешь, Регина, он отлично вписывается. Лайл такой же псих, как и все мы. Возможно, его анимус, даже хуже наших. В общем, не знаю, время покажет. Он считает Академию своей территорией, властный ублюдок, и поэтому принял все это слишком близко к сердцу. Вероятно, он даже разозлился на Ксандера за то, что тот сам с ними разобрался. Короче, как только я вышел, я охотился за тобой всю дорогу сюда, и теперь мы собираемся пойти и заняться любовью, чтобы я мог избавить тебя от их змеиной вони.

У меня кружится голова, в основном из-за прилива крови, потому что свисаю вниз головой, но также и из-за того, что Дикарь… Дикарь говорит жестокую правду. Эти змеи погибли из-за приказа моего отца. И Лайл действительно считает эту землю своей территорией, поэтому имеет право расправляться с нарушителями его приказов так, как посчитает нужным. Согласно Старым законам, архаичным обычаям зверолюдей, смерть или пытки — единственное справедливое наказание за столь серьезное преступление.

Но мне интересно, как отреагирует мой отец. Будет ли он мстить после этого еще хуже. Потому что, с другой стороны, Академия — нейтральная территория. Предполагается, что молодые звери нашего сообщества должны быть здесь в безопасности.

От чувства вины у меня сводит желудок, а к горлу подступает желчь, когда я думаю о последствиях, которые принесут действия моего отца, в попытках добраться до меня. Я не могу не чувствовать себя виноватой из-за этого.