Книга Ее бешеные звери, страница 124 – Э. П. Бали

Он не сводит с меня глаз, пока я сокращаю расстояние между нами. Кажется, будто между нашими телами проносится электрический разряд, резкий и обжигающий, но в то же время приятный и сладкий. Ощущение только усиливается, когда я останавливаюсь в нескольких сантиметрах от него и смотрю ему в лицо. Я сдерживаюсь, чтобы не протянуть руку и не коснуться его, вместо этого хватаясь за край рубашки, свисающей до бедер.

— Ты становишься совсем другим, когда злишься, — мягко говорю я.

Мое тело тянется к нему, качнувшись навстречу, поддаваясь его мощному соблазну.

Руки хватают меня за бицепсы, крепко сжимая, чтобы остановить мое продвижение. Возможно, чтобы остановить и себя тоже. Мне нравится смотреть на него, и я знаю, что желание ясно читается на моем лице. В моем запахе. Но подождите. Все мои щиты подняты, и он вообще не может меня учуять.

Поэтому я опускаю свой обонятельный щит.

Зрачки Лайла Пардалия расширяются, и он облизывает губы, его взгляд опускается на мой рот. Клянусь Богиней, мне очень приятно знать, что я его возбуждаю.

— Расскажи мне, что там произошло, Аурелия, — твердо говорит он, глядя не в глаза, а на мои губы. — Все, что мы нашли, — это кучи пепла.

И стул с веревкой. Хотя он даже не может произнести это вслух.

— Лайл, — я тихо произношу его имя. Это ласка. Скольжение кожи по атласу. Внезапно я не могу вспомнить, почему я никогда не прикасалась к нему. Почему мы никогда не целовались. — Я скажу тебе, если ты поцелуешь меня.

Его лицо меняется. Чистая агония мелькает на нем на мгновение, прежде чем сменяется разочарованием.

— Прекрати, Аурелия, — его челюсть двигается вперед-назад.

— Почему? — мягко спрашиваю я, полностью очарованная его подбородком, его ароматом. Руки Лайла крепко держат мои, и я жажду большего. Я хочу, чтобы эти твердые руки ласкали меня всю. Хочу, чтобы он овладел мной с той же страстью, с какой отвергает. Я глубоко вдыхаю. — Ты так хорошо пахнешь.

— Для тебя вполне естественно так себя чувствовать, — говорит он, морщась. Но я замечаю, как его сдерживающая хватка слегка ослабевает.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — шепчу я, пытаясь умолять его взглядом.

— Ты не можешь, — но эти руки еще немного расслабляются, и теперь они просто нежно держат меня, пока Лайл пристально смотрит мне в глаза.

Его губы идеального розового оттенка, не слишком тонкие и не слишком пухлые, с идеально очерченным луком Купидона. Мне вдруг захотелось провести по ним языком.

Я не могу оторвать глаз от этих губ, когда говорю:

— Когда я впервые увидела тебя, ты показалась мне похожим на архангела, ты знал об этом? Красивый и такой суровый.

Лайл убирает от меня руки.

— Что? — его голос звучит напряженно и натянуто, как будто он так сильно сжимает свой поводок, что тот вот-вот порвется. Нозатем его сила окутывает меня, как в тот день в классе во время урока по регине. Она ласкает мои руки, плечи. Шею.

Даже то, как он произносит слова, завораживает. Резкий или мягкий, его рот всегда идеален. Моя рука поднимается, чтобы коснуться его губ, и ничто, кроме удовольствия, не наполняет меня от мягкости его кожи.

Лайл замирает, и кажется, что он тоже не дышит. Я не могу удержаться и прикасаюсь к нему больше, позволяя своим пальцам погладить сильную линию его челюсти, подбородка, горла. Но чего-то не хватает. Я касаюсь своей шеи и шиплю от боли, порез все еще глубокий. Тянусь к его шее, но он перехватывает мою руку. Это предупреждение.