Книга Ее бешеные звери, страница 108 – Э. П. Бали

Меня шокируют ее слова, потому что мой отец откровенно солгал мне. В тот день, который навсегда запечатлелся в моей памяти, он выбежал из ее кабинета с холодным гневом, сочащимся из каждой поры, и сказал мне, что ничего не выяснил.

Но у него было два имени. И я могу догадаться, какие именно.

Но… она видела четыре лица?

Мои брови взлетают вверх.

— А пятый?

— Окутан тенью. Пророчество было вполне конкретным в этом отношении.

Я медленно выдыхаю. Значит, с моим пятым все-таки будут проблемы.

Но она делает глубокий вдох, и этот звук, исходящий от уверенной в себе, эффектной женщины, моментально меня настораживает.

— Аурелия, я хочу задать тебе очень серьезный вопрос, — говорит она, пристально глядя на меня своими золотистыми глазами. — Я хочу, чтобы ты хорошенько все обдумала. Мне удалось выторговать для тебя отсрочку, но у всего есть срок. Совету понадобится причина для судебного запрета. И она должна быть очень веской.

Ужас анакондой обвивается вокруг моего тела, крепко сжимая своими кольцами. Комната внезапно кажется очень маленькой. Какая-то часть меня знала, что это произойдет.

Я сглатываю ком в горле.

— Что вы предлагаете?

Ее золотистые глаза устремляются на Лайла, и я поворачиваюсь к нему.

— Мы считаем, мисс Аквинат, что в ваших интересах раскрыть, что вы Костеплет, — осторожно произносит лев.

Старый, окутанный мраком ужас сжимает мое сердце.

— Нет! — слово срывается с моих губ на одних инстинктах.

Я сжимаю подлокотники так сильно, что на коже остаются синяки. Меня охватывает паника, а рана на животе начинает слабо пульсировать. Внезапно возникает желание превратиться в орла, но я подавляю свою аниму.

— Аурелия, твой отец внушил тебе сильный страх, — говорит Селеста.

— Это повесит мишень мне на спину и больше ничего не даст! — в голове шуршат крылья, и я запихиваю перья обратно. — Каждый зверь, у которого есть планы, придет за мной.

Генри что-то тихо напевает мне на ухо, и я снимаю его со своего плеча, чтобы обнять трясущимися руками.

— Но это также остановит твою казнь, — слова Лайла ножом рассекают мой ужас. Помогают сфокусироваться.

Я резко оборачиваюсь и смотрю на него. Его слова находят отклик в моей душе, и между нами повисает тишина.

Он слегка наклоняется вперед, янтарные глаза полны решимости.

— Мы не будем этого делать, если ты не согласишься, — говорит он мягко, словно испуганному оленю. — Но мне нужно, чтобы ты поняла, что у нас не так много вариантов.

Мир затихает, пока мы с Лайлом смотрим друг на друга. Что-то мерцает в его медовых радужках. Что-то не совсем холодное.

— Пока что мы будем действовать по плану Б, — говорит Селеста, разрушая чары, сковавшие нас со львом, — и попросим об отсрочке. Это лучшее, что мы можем сделать.

Меня накрывает волна облегчения, словно теплый летний дождь. Я едва не сползаю с кресла. Моя тайна никогда не станет достоянием общественности. Ни при каких обстоятельствах.

Я прочищаю горло.

— Другие фениксы согласятся?

— Они осознают… деликатность этой ситуации.

Какое облегчение. Значит, у меня есть время. Еще есть время.

— Итак, что мне делать? — я перевожу взгляд с нее на Лайла и с удивлением обнаруживаю, что Селеста ждет его ответа.

Он смотрит на меня в упор. Как будто пытается найти во мне что-то особенное. Я боюсь, что он не найдет того, что ищет. Я боюсь, что он увидит лишь девушку, которая пришла к нему в постель из мести. Девушку, над которой висит смертный приговор, словно петля. Считает ли он меня безнадежной?