Книга Ее бешеные звери, страница 102 – Э. П. Бали

Мардук сидит в красном кресле рядом с ними, наблюдая за троицей с клиническим, оценивающим прищуром, его длинные, покрытые татуировками пальцы сложены домиком. Он встает, когда я приближаюсь к нему, и отвешивает поклон. Каспийский тигр прекрасно смотрится в черном костюме и с блестящими черными волосами, распущенными по плечам. Темные пронзительные глаза оценивают меня со своей типичной беспощадной точностью, прежде чем он жестом приглашает меня следовать за ним в соседнюю комнату.

Я вхожу, и он закрываетдверь, отсекая все звуки. Перед нами два стильных кресла, между которыми стоит небольшой круглый столик, и одностороннее стекло, демонстрирующее танцпол клуба.

— Спасибо за информацию о Титусе Клосоне, — говорю я, присаживаясь и закуривая косяк.

— Не за что, — отвечает Мардук своим баритоном с легким акцентом, характерным для Старого Света. — Союз Клосонов с Полупернатыми и Нагами может стать проблемой.

Действительно проблема. Отец Титуса владеет территорией, которая граничит с моей недавно захваченной территорией. Он также намеренно превратил обоих своих сыновей в бешеных, чтобы установить над ними полный контроль, и использовал их в качестве наемных убийц.

И я не сомневаюсь, что появление Титуса в Академии Анимус, пока я был там, вовсе не совпадение. Заключив перемирие с Полупернатыми и Змеиным Двором, они определенно забыли об отсутствии перемирия со мной.

— Следующее дело, — Мардук протягивает мне лист бумаги с напечатанным текстом. — Это адрес, где ее держат.

Я удивленно поднимаю брови, прочитав название.

— Я знаю, — сухо говорит он. — Это будет опасная операция. И с монстром, который ее охраняет? Почти невыполнимая.

Воистину монстр.

— И ты возьмешься за это?

— Да, конечно, — он говорит это так, словно для меня это должно быть очевидно.

Мои губы едва заметно изгибаются в улыбке.

— Все члены стаи учтены? — спрашивает он серьезно.

— Леди Селеста подтвердила, что их было трое.

— Я бы хотел познакомиться с Аурелией, — задумчиво говорит он.

Моя реакция не заставляет себя ждать — из горла невольно вырывается первобытное рычание.

Каспийский тигр качает головой, и его черные волосы переливаются разноцветными огнями танцпола.

— Ты знаешь, что я имею в виду, друг-акула. Мы с ней — последние представители нашего вида. Возможно, она поделится со мной своей мудростью.

— Ей всего двадцать, Мардук, — бормочу я. — И она только-только смирилась с тем… кто она есть.

— А чем ты занимался в двадцать? Ты уже сделал себе имя среди тех, кто бродит во тьме. Ты должен научить ее. — И добавляет недоверчиво: — Разве нет?

Нет, я пытался сделать прямо противоположное. Я слишком долго использовал своих врагов против самих себя. Было что-то невероятно приятное в том, чтобы обернуть их же атаку против них самих. И всё же…

— Тыне считаешь ее союзницей, — невозмутимо произносит он. — Это плохо.

Даже сейчас я чувствую потребность вернуться к ней и почувствовать запах ее крови. Различные воспоминания, которые я получал от Дикаря о времени, проведенном с ней, были настоящей пыткой — во многих смыслах.

— Ты ее не знаешь, — говорю я, доставая зажигалку и поджигая бумагу. Мы оба наблюдаем, как она скручивается от жара.

— Я, например, не могу дождаться встречи с моей региной, — Мардук сцепляет пальцы домиком и немигающим взглядом смотрит сквозь стекло на извивающихся танцоров. Вспышки стробоскопов танцуют на его аристократических чертах. — Она вполне может оказаться лысой гарпией с обнаженной грудью и клыками, и я с радостью паду ниц к ее ногам. Это наша ответственность. Единственная ответственность. Я собрал слишком много безделушек, которые не могу подарить ни женщине, ни гарпии. — Его взгляд возвращается ко мне. — Ты ничего не видишь в моей крови?