Книга В твой гроб или в мой?, страница 145 – Жаклин Хайд

Боже, мои ноги убивают меня. Я ни за что не смогу долго носить эти туфли.

Мой взгляд останавливается на рычаге на стене.

— Смотри, Фифи, мы спасены.

После нескольких неподобающих леди ругательств и стонов рычаг, наконец, перемещается, и стена поворачивается, открывая выход на улицу. Ничто в этой части замка не выглядит даже отдаленно знакомым. Кружатся снежные вихри, и зимние холода хлещут меня по щекам, почти мгновенно обветривая губы.

— Это совсем не та дверь, которую я искала, — я дрожу и прижимаю Фифи ближе,чтобы украсть его тепло. — Чувак, здесь холодно.

Вспышка света, пробегающая снаружи вдалеке, привлекает мое внимание, и я могу лишь различить смутные очертания кого-то быстро двигающегося с фонарем в руках.

— Эй, ты! — кричу я, но звук теряется в ветре.

Я смотрю вниз и качаю головой, глядя на собаку.

— Мы не будем этого делать, — говорю я, глядя в ту сторону, куда ушел парень с фонарем. — Это похоже на начало любой истории ужасов, — дрожь пробегает по спине, и Фифи жалобно взвывает. — Да ладно, шучу. Мы в полной безопасности.

Я возвращаюсь в туннели замка и снова нажимаю на рычаг, испытывая облегчение, когда дверь скользит на место, блокируя холод. Кто бы ни был снаружи, он сумасшедший.

— Может быть, дальше есть другой проход, который приведет нас обратно на кухню, — бормочу и глажу мягкую рыжеватую шерстку Фифи. — Давай выбираться отсюда, а? Влад или кто-то еще рано или поздно найдет нас.

— Разве это не приятный сюрприз?

Фифи приходит в ярость при звуке низкого голоса и корчит свою маленькую приплюснутую мордочку, заставляя мое беспокойство стремиться к новообретенным высотам. Мои глаза расширяются, когда пес переходит на рокочущее рычание, все его тело вибрирует в моих руках.

— Кто там? — я крепко прижимаю Фифи к груди и, прищурившись, вглядываюсь в темноту за тусклой лампочкой в этой части коридора, видя только тени.

— Ты немного далеко ушла, не так ли? — слова звучат тихо и зловеще, заставляя живот сжаться в страхе. Я делаю шаг к свету, но снова отступаю в тень, когда в коридоре мелькает мужской костюм цвета серой бронзы и бледная кожа.

— Кто там? — повторяю я.

— Тише, песик, — говорит мужской голос, и Фифи перестает рычать, со стоном прижимаясь своим маленьким телом ко мне. — Здесь, внизу, легко заблудиться, не так ли?

Он подходит ближе, и я снова делаю шаг к свету, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть, нервничая из-за того, что нахожусь наедине с незнакомцем в темноте.

— Слушай, я не знаю, кто ты и что тебе нужно, но здесь и так жутко. Так что, если бы ты мог перестать быть страшным, было бы здорово, — говорю я, выдавив фальшивый смех.

— Прошу прощения, — говорит мужчина, прежде чем мы оба выходим на скудный свет.

Новый вид страха овладевает мной, пригвождая к гребаному полу, когда я, наконец, вижу его. Боже мой,он чертовски высокий. Его рост, должно быть, почти семь футов (прим. 213 см), потому что голова практически касается потолка. А еще он такой бледный, что Влад выглядит как спасатель на пляже, а глаза у него странного серого цвета, почти серебряные.

Я поднимаю взгляд и понимаю, что уже видела эти шокирующие белокурые волосы и точеное, чисто выбритое лицо раньше. О нем много лет писали таблоиды и престижные журналы. Кто его не знает?

— Ты… ты Фрэнк Штейн, — выдыхаю я.